Эта фраза капитана Малиновского свидетельствует о том, что у офицерской организации были свои отделения, о которых капитан Малиновский не стал распространяться. Это говорит о том, что, возможно, сама организация была создана еще до отъезда из г. Санкт-Петербурга самой академии. Можно считать, что офицеры не рассказывали о количественном составе организации, которая находилась в Санкт-Петербурге, ни о том, сколько она еще существовала, даже белому следствию, и что она делала вообще, и поддерживали ли эти офицеры с ней связь в дальнейшем. Это было связано с тем, что офицеры опасались за жизнь своих людей и за саму деятельность этих отделений, которые очевидно могли еще долго приносить свою пользу по военной линии, и просто служили каналами по переправке людей в безопасные места в случае каких-либо неудач. К тому же и в среде белого следствия могли быть люди, которые работали на красных или еще на кого-либо. Это ведь война. Дело касалось спасения царской семьи, и лишняя информация о своих связях никому не давалась только потому, что люди понимали, что необходимо думать о безопасности в такой опасной работе. Все они рисковали своей жизнью и жизнью своих родственников.

«…Отметим, что опубликовавший цитированную часть показаний Малиновского, Николай Росс (1987 г.) оборвал концовку текста протокола, снятого в 1919 году Н. А. Соколовым…» Капитан Малиновский считал, что семью вывезли немцы в Германию, симулировав убийство.

Вот как описывает этот период в своей книге, основанной на 772 источниках из архивов и на личных письменных воспоминаниях участников тех событий, представителей Советской власти, М. К. Касвинов. Вот что он пишет о действиях подпольных организаций монархистов: «…Там же в Харбине подвизался еще один Будберг – Рожер, близкий родственник Алексея Будберга, ходившего как раз в это время вместе с Нейдгардтом в Денежный переулок бить челом кайзеровскому послу.

Преследовал Рожер Будберг цель вполне конкретную. Поскольку одним из вариантов бегства царской семьи был обходной путь на восток, через Японию, монархические заговорщики передали ему в Харбин поручение: заранее позаботиться о должном приеме здесь царской семьи, заручиться содействием высших японских и китайских властей ее дальнейшему следованию… У этого своего родственника и остановился Алексей Будберг, когда в начале июня 1918 года явился в Харбин. Здесь он связывается с Колчаком, начинает прислуживать ему, будущему «верховному правителю», у которого несколько позднее, в Омске, сделал следующую карьеру: 29 марта 1919 года назначен главным начальником снабжения армии Колчака, затем до октября 1919 года там же в Омске – «военный министр». А пока Алексей Будберг в Харбине включается в челночно-спасательные маневры Рожера Будберга перед японскими и китайскими властями. Кое-чего бароны все же добились.

28 июня 1918 года майор Куроки в Харбине конфиденциально ставит обоих в известность «для дальнейшей передачи поборникам монархической идеи в глубине России»: в Токио заверили, что, «если русскому императору понадобится совершить переезд по японской или контролируемой Японией территории, ему будут оказаны достойные приемы и поддержка».

Там же читаем в главе 14. «Маршрут последний: Екатеринбург»: «…Из Петрограда, Москвы и южных районов страны (Дон, Кубань) зачастую по подложным документам и под вымышленными именами, группами и в одиночку пробираются и оседают в Тобольске и Тюмени… активисты ушедших в подполье монархических и иных контрреволюционных кружков и групп. Позже Мельник-Боткина писала: «Надо отдать справедливость нашим монархистам – они напрягали все усилия, чтобы организовать спасение их величеств. Петроградская и московская организации множество своих членов и послали в Тобольск и Тюмень, они там жили и готовились месяцами, скрываясь под чужими именами…».