– Привет? – говорю я, тщетно пытаясь привлечь ее внимание, и бросаю сумки на пол. – Эй?

Она по-прежнему не слышит меня.

Я нерешительно подхожу и хлопаю ее по плечу. Она буквально выпрыгивает из своих сандалий и прикрывает рот ладонью, чтобы заглушить визг.

– Боже, детка, ты меня напугала! – восклицает она с сильным южным акцентом. Тяжело дыша, девушка вытаскивает беспроводные наушники и запихивает их в карман. – Я чуть штаны не обмочила!

Ее сиськи прямо передо мной, во всей своей красе, и она не предпринимает ровно никаких попыток прикрыться. Я пытаюсь смотреть ей в глаза, но получается неловко, поэтому перевожу взгляд на окна.

– Прости, что вмешалась. Я просто не ожидала… – Что найду свою соседку, занятую любительским порно.

Она пожимает плечами и улыбается.

– Да не переживай.

– Я могу, эм, могу вернуться через пару минут, если…

– Не, все в порядке, – уверяет она меня.

У меня не получается заставить себя взглянуть на нее, когда она стоит тут с руками на бедрах и оголенной грудью, ее соски направлены прямо на меня.

– В анкете на жилье была нудистская графа, которую я не заметила?

Девушка смеется, а затем наконец-то тянется к майке.

– Мне нравится очищать энергетику места. Дом не дом, пока ты не походила по нему голышом, верно?

– Жалюзи открыты, – замечаю я.

– Зато никаких полосок от загара, – подмигивает она мне. – Я Бонни Мэй Бошан. Думаю, мы соседки.

– Маккензи Кэбот.

Бонни сжимает меня в объятиях. Обычно я бы расценила это как серьезное посягательство на мои личные границы. Но по какой-то причине я не могу найти в себе причин оттолкнуть эту девчонку. А вдруг она ведьма? Зачаровала меня своими ведьминскими сиськами. И все же от нее исходит хорошая энергетика.

У Бонни мягкие, округлые черты лица и большие карие глаза. Яркая белоснежная улыбка, одинаково безопасная для женщин и доступная для мужчин. Этакая милая младшая сестренка для всех. Но с сиськами.

– Где все твои вещи? – наконец отпустив меня, спрашивает она.

– Мой парень придет чуть позже и принесет большую часть из них. Кое-что лежит у меня в такси. Водитель все еще ждет.

– Я помогу тебе притащить их.

Вещей всего-ничего, пара коробок, но я ценю ее предложение и компанию. Мы хватаем коробки и несем их в комнату, затем немного бродим по коридорам, чтобы осмотреться.

– Ты из Южной Каролины? – интересуется Бонни.

– Из Чарльстона. А ты?

– Я из Джорджии. Папочка мечтал, чтобы я отправилась в Университет Джорджии, но мамуля ходила в Гарнет, вот они и поспорили – исход футбольного матча определил мою судьбу.

Внизу, на третьем этаже, ходит чувак с рюкзаком-кулером, наполненным Фрозе́[11], и пытается предложить нам налить по бокальчику в обмен на наши телефонные номера. Его руки, грудь и спина сплошь покрыты черными цифрами, написанными несмываемым маркером, – в большинстве своем в этих номерах отсутствует одна или две цифры. Конечно же, все они ненастоящие.

Мы отказываемся от предложения и ухмыляемся про себя, оставляя его позади.

– Ты перевелась откуда-то? – спрашивает Бонни, когда мы продолжаем неспешно прогуливаться по общежитию. – Я имею в виду, и не пойми меня неправильно, ты не похожа на первокурсницу.

Я знала, что это может произойти: чувствую себя вожатым лагеря. Я на два года старше своих сверстников из-за академического отпуска, а также потому, что пошла в детский сад на год позже, ведь мои родители предпочли продлить свое плавание по Средиземному морю, а не отвезти меня домой, чтобы вовремя отправить в школу.

– Я брала академический отпуск. Заключила сделку с родителями, что пойду в любой колледж, какой они выберут, если сначала позволят мне поработать над собственным бизнесом.