– Зачем ты сунул сюда окурок? – зашипела я.

– Совсем умом тронулась? – фыркнул тот. – Я не курю сигареты.

– Лена?

– Думаю, если бы она курила, мы бы заметили.

Выбросив окурок на асфальт, я спустилась на кухню. В гостиной трепетал нежный жар от ещё пылающих в камине углей. Видимо, близнецы проснулись пораньше. Кассель направился к холодильнику, из которого выудил тарелку с вяленой рыбой и сырно-овощной салат. Мы сели завтракать.

Четырнадцатое сентября. В небе застыли хмурые тучи. Костлявые пальцы ветра пролезали даже в самые маленькие щели. Мы сидели за столом и работали над проектом по философии, которой, судя по старым записям, во времена Кастраянской империи было слишком много. Мы почти не разговаривали. Кассель был сосредоточен на письменных записях, а я, подперев рукой подбородок, рассматривала мерзких детей семьи Малькумн. Они носились по грязи в резиновых сапогах, подбрасывая в воздух мокрые листья. Хорошо, что эта грязь у них под ногами, а не летит в моё окно.

Лестница заскрипела. Я, шмыгнув носом, отодвинулась от стола и выглянула в коридор. Лена, укутавшись в мой тёплый халат, медленно плелась в сторону кухни. Кассель улыбнулся и пододвинул к ней тарелку с остатками завтрака. Её спутанные волосы походили на воронье гнездо. Касс с шумом захлопнул книгу, от чего в воздухе закружилась душная пыль. Я сморщилась и потянулась за кофе.

– Я тут подумал, может, нам уехать? В Дерегорье, например. Дерегорье – маленький посёлок, в котором почти полностью отсутствует электричество. Никаких телевизоров и маленьких удобных кофемашин, только природа, пастухи и фанатики, которые ежегодно устраивают цикл подношений для Великого Тёмного. Отец часто там бывал.

– Касс, близится октябрь, – я вздохнула. – Последняя неделя сентября – открытие Тёмного цикла.

– Брось, до конца сентября ещё полно времени! – вскинув руки, он потянулся до едва слышного хруста. – Может, найдём что-то интересное.

Воспоминания зашелестели обёртками, открываясь одно за другим. Прошлой осенью, девятого сентября, папа учил меня кататься на лошади, купленной у пастуха за копейки. В Дерегорье не любят лошадей. В основном ухаживают только за овцами и козлами. Я помню, насколько больно было падать с белоснежной Валери. Папа считал, что падение – это основная часть обучения. Мама терпеть не могла, когда он брал меня с собой в Дерегорье.

– Люси, – Лена щёлкнула пальцами перед моим лицом. – Ты с нами?

– Да, зависла немного. О чём речь?

– Лена согласилась на поездку.

– Я такого не говорила! – воскликнула та, бросив в Касса бумажные полотенца. – Лжец несчастный! Я сказала, что время располагает к поездке. Тёмный цикл открывается только через две недели, поэтому мы вполне можем съездить дня на два.

– Поддерживаю! – донёсся из противоположной части кухни голос Касселя.

– Два дня? Во вторник утром мы должны сдать проекты по философии.

– Если уедем сегодня, то в понедельник вечером будем дома. Думаю, нам не повредит немного горного воздуха.

– После маскарада началась какая-то чертовщина, почему бы не убраться от неё подальше хотя бы на два денька?

– Ладно, – сдалась я. – Поехали в Дерегорье.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ***

Ласкающий голосок тьмы внутри меня обволакивал кости. Прильнув щекой к запотевшему окну, я прикрыла глаза, игнорируя бесконечное жужжание смешанных голосов. Настроение было паршивое. Мы тряслись в дороге уже третий час. Небо облепили серые тучи. Радовало лишь то, что мрачная погода оставалась на месте, в то время как наш автомобиль мчался по трассе 3 Броумуд-Фокс навстречу солнцу. Я вздохнула и вытянула ноги, стараясь выжать из задних кресел максимум удобства. Кассель наконец-то замолчал и сделал радио погромче.