– Мужики, а фотографируя, вы меня ни с кем не перепутали? – спросила я как ни в чем не бывало, наклоняясь к открытому окну.

Он толкнул дверцу и полез из салона головой вперед. Как кстати!

Резким движением колена я ударила по дверце, и она стойкой врезалась в его темя. Аж звон раздался!.. То ли дверца звякнула, то ли голова отозвалась пустым звоном. Он только охнул, но не смутился и намерения своего не изменил – толкнул дверцу еще раз и полез вперед, на сей раз не теменем, а коленями. Отступив на шаг и не обращая внимания на редких прохожих, я лягнула его в грудь. Фотограф приложился головушкой к шишковатому навершию рычага переключения передач и поднялся не сразу, схватившись за виски. А когда попытался это сделать, я, успев обежать машину, скользнула на водительское место и крепко взяла его за галстук. Мужчины, знаю, иногда называют их удавками. Метко!

– Так, может, вы меня все же спутали с кем-то? – повторила я вопрос, затянув шелковую петлю на его шее, но не настолько, чтобы перекрыть ему дыхание. – Отвечай!

– Пусти! – попросил он, благоразумно перестав трепыхаться.

– Вставай, – разрешила я. – Но веди себя хорошо, или я тебя ударю еще раз.

Первое, что он сделал, приняв вертикальное положение – избавился от галстука, вытянул его из-под воротничка и бросил за спину.

– Ты чего на людей налетаешь? – очень запоздало возмутился фотограф. – Я ведь могу и милицию…

– А ну заткнись! – прикрикнула я. – Нет у меня настроения словесную жвачку жевать. Отдай фотоаппарат и отвечай на вопросы кратко и правдиво.

– Какие вопросы? – Он нагнулся за упавшим на пол фотоаппаратом, подставив спину, и я не удержалась от соблазна – ткнула его локтем между позвоночником и правой лопаткой.

– Что ж ты делаешь! – проскулил он сдавленным голосом, повернув ко мне сморщенное от боли лицо.

– Убеждаю тебя разговаривать нормально.

Ключ торчал в замке зажигания, и двигатель запустился сразу, без проблем.

– И отвечать, не задавая вопросов.

Пока он разгибался, прогибался и шевелил плечами, я успела развернуть машину.

– Фотоаппарат! – напомнила ему свое требование, но он взялся за ручку дверцы, явно намереваясь выскочить на ходу.

Ах ты, свинья неугомонная!

Тыльной стороной ладони, согнув и напружинив пальцы, я сильно шлепнула его по лицу, придавила педаль газа и почти сразу резко свернула вправо, в арку, ведущую во двор. Инерцией его бросило на меня, и я его оттолкнула, выруливая одной рукой. Подвела машину к сараям и остановила между двумя старыми раскидистыми тополями.

– Зараза! – прошипел фотограф, отнимая ладони от окровавленного лица.

– Кто послал тебя фотографировать мое падение с балкона? – заорала я на него. – Ты ответишь, или мне еще на тебе потренироваться?

– Хватит.

Он бросил тяжелый фотоаппарат мне на колени и полез в карман за носовым платком – вытирать кровь, сочащуюся из разбитых губ.

– Илона послала. Да на хер мне это все! – взорвался он в отчаянном возмущении. – За гроши морду под кулак подставлять, да еще бабе!

– Кто такая Илона? – спросила я совершенно спокойно, открывая фотоаппарат и вытаскивая из него кассету с пленкой.

– Ведьма. Старуха. Гадалка. Сволочь!

– Попонятней, пожалуйста, подробнее.

– Ты что, Илону не знаешь? К ней жены и дочери всех богатеев тарасовских в очереди стоят судьбу попытать, – он сплюнул в окно. – Что было, что будет, чем сердце успокоится!

Он отчаянно выматерился, шлепая раздувающимися губами.

– Ты вытирай губы-то, – напомнила я ему, заталкивая кассету в сумку на поясе. – Смотри, рубашку слюнями пачкаешь. Где задание получил?

– На презентации «Гейзера».

– Когда?