Я никогда не забуду эту рожу! Черт бы побрал этого оперативного. Одна рожа чего стоит! Если б у нас еще и за морды сажали, этого – в первую очередь. Впрочем, тогда бы и Серега, что пиво зарабатывал своим портретом, тоже был бы посажен. А это ни к чему.

В общем, началось все неудачно: сидел как-то с Кешиком в своем кабинете, утро такое хорошее, только-только началось бабье лето, погода прелесть, тишина, на небе ни облачка, в воздухе ни комара, и душа поет, вроде, как и не в Грузии. Кешик, как водится, уже успел у меня выпросить полстакана «шила» и теперь сидел в трепетном ожидании начала его действия. И тут звонок. Черт бы побрал этот телефон. После этого случая телефон сломался, и его не могли починить в течение двух или трех месяцев, я даже счет времени потерял.

Беру я трубку и представляюсь, мол, лейтенант такой-то у телефона. Из трубки слышу:

– Ну-ка, мне Бондаренко и побыстрее!

– А кто говорит? Представьтесь, пожалуйста.

– Ты что, лейтенант, плохо слышишь? Срочно дай трубку Бондаренко! Ну!

– Нет, – я уже завелся, черт его знает, кто это звонит, у нас часто разыгрывали таким образом: позвонят, представляются то начпо, то комбригом и передают приказание – то прибыть на десятый причал, то срочно доложить оперативному о чем-нибудь и тому подобное, а потом оказывается, что просто кто-то из знакомых баловался. – Вы не правы, я представился, а вы мне хамите. За что? Кто вы такой?

В ответ на меня из трубки хлынул такой поток ругани, что не будь я военным, уши мои свернулись бы в трубочку. Я послушал немного и говорю в трубку:

– Пошел ты знаешь куда. На… – и бросил трубку.

– Какой-то козел тебя разыскивал, – говорю Кешику, – да я его послал куда следует.

– Ну и правильно, – отозвался Кешик.

Но тут снова раздался телефонный звонок. На лице Кешика ничего не дрогнуло, он потянулся за трубкой. Я хотел его опередить, но Бондаренко жестом остановил меня, взял трубку и стал слушать.

Потом говорит в микрофон:

– Бондаренко.

Далее мне стало слышно, как в трубку что-то очень громко и сердито кричали. Кешик выслушал и положил трубку на место.

– Ты зачем на три буквы послал оперативного?

– А это был оперативный?

– Да.

– Он не представился.

– Иди к начштаба на ковер.

– Я ж не виноват!

Кешик молча поднялся и вышел из кабинета.

Я поплелся в штаб. У ворот меня уже ждали, дежурный в звании мичмана проводил к двери, на которой значилась фамилия начальника штаба. Я постучал и вошел в кабинет.

Начштаба и оперативный уже были наготове.

– Так, – начал начштаба, – расскажите, товарищ лейтенант, что произошло?

– А что?

– А вы не прикидывайтесь овечкой! Знаем мы таких.

Я понял, что ему уже все известно.

– Мне позвонили, – начал я, – я представился, в ответ нецензурная брань. Вот и все.

– Все?

– Все.

– А что вы ответили оперативному дежурному?

– Я не знаю, кому я отвечал, но ответил теми же словами, которые говорили мне.

Начштаба посмотрел на оперативного, этого ублюдка с минимум двадцатью килограммами лишнего веса. Опустил голову, потом поднял глаза на меня и говорит:

– Вы борзый, лейтенант, видели мы таких, так что от имени комбрига, которого я временно замещаю, объявляю вам трое суток ареста за нетактичное обращение к оперативному.

Потом небольшая пауза и новый вопрос:

– Вы пьяны?

– Нет, – отвечаю, а сам думаю: «Чтоб тебя, Кешик, подняло да об землю стукнуло за твои приставания – налей-налей!» Не дай Бог, повезут в госпиталь проверять наличие алкоголя. Нет, отговориться можно, мол, у меня печень больная, кетонемия и тому подобное, но это можно оболванить этих строевых меринов, а своих врачей-коллег ни за что. Позор, если повезут на проверку врача!