– Не совсем, скорее, наоборот, – говорю я.

Адам строит эту рожу. Он застывает и широко раскрывает глаза.

– Враги то есть? – ошеломленно шепчет он.

Смеяться я уж точно не собиралась, но тут не удерживаюсь и тихонько фыркаю. Фыркаю! Спокойно, Эмили. Правда, успокойся.

– Заклятые. Смертельные враги, – отвечаю я, приходя в себя.

Адам оглядывается.

– Кажется, и правда смертельные. В смысле, их парфюм меня скоро задушит.

Я смеюсь, на этот раз это даже звучит не как храп Фрэнки.

– Хуже того, – говорю я, наклоняясь поближе. – Видишь ту в середине? С гривой? Она одной улыбкой заморозит твою кровь. А представь, ты скажешь о ней что-то плохое за спиной? Она тебя взглядом в камень обратит.

Адам изо всех сил старается не улыбаться.

– Как горгона Медуза, – говорит он и оглядывается. Потом смотрит опять на меня и добавляет: – Может, для этого и волосы нужны. Чтобы змей прятать.

Я как раз пью, и от смеха кофе попадает в нос. Это больно, как сделать сальто под водой, но от этого я только еще сильнее хохочу.

Так мы еще чуть-чуть сидим. Кажется, всего несколько минут, но Эми хватило, чтобы перестать хихикать и начать посылать мне проклятия. Нам это только на руку, и вскоре все получается так легко. Ну, придумывать что-то, чтобы выставить ее странной. Это, наверное, жестоко, но она сама виновата, потому что ровно это делает со всеми окружающими. К тому же их пятеро, а нас двое, так что мы в меньшинстве.

А потом Адам встает, собираясь уйти. Кажется, он только сел, но часы на телефоне показывают, что прошло уже двадцать минут.

– Береги тыл, солдат, – говорит он мне, собирая вещи. – И ешь побольше чеснока. – Он подмигивает, это могло быть так фиии, но у него получается очень мило. Будто секрет. Только между нами.

А потом он уходит.

Вот и все, верно? И я так думаю. Даже Эми теперь улыбается, видя, что я опять осталась одна. Но мне все равно. Я делаю вид, что отправляю еще одно эсэмэс, допиваю кофе и как обычно встаю, чтобы уйти. Притворяюсь спокойной, ну, вы понимаете? Будто я уже победила и нет смысла играть в их глупые игры. Это так приятно. И пока у меня такое хорошее настроение, я забегаю в пару магазинов, покупаю журнал, новый чехол для телефона, выбираю пару пахучих средств для мамы. Из «Боди Шопа», я знаю, что ей такие нравятся. Так убиваю примерно час, теперь можно и уходить. Эми и компания где-то поблизости, надо уйти, пока у меня фора. Направляюсь к автобусной остановке. И угадайте, кто там ждет того же самого автобуса!

Какова вероятность? Ну серьезно?

Тут мы и разговорились. В автобусе. Мы на втором этаже. Сидим оба спереди, он с одной стороны, я с другой. А потом народу прибавляется, и он спрашивает, можно ли пересесть ко мне. Явно смущен, словно беспокоится, что помешает мне, но когда какой-то парень уже собирается сесть рядом со мной, встает и жестом показывает на сиденье:

– Здесь занято?

Я ухмыляюсь. Я не могла не улыбнуться, даже если бы захотела.

Мы просто болтаем. Проезжаем на автобусе три круга. Адам расспрашивает об Эми, и о школе, и обо всем на свете. Его так интересует моя жизнь, и это так ободряет. Мы с Фрэнки все время болтаем, но мы так давно друг друга знаем, что возникает ощущение, будто уже все сказали. И Фрэнки еще, кажется, словно все время ждет своей очереди что-то рассказать. Она вроде бы и слышит, но на самом деле не слушает, что я рассказываю. Не пойми неправильно, я безумно ее люблю (ну, когда она со мной не спорит), и она, безусловно, моя лучшая подруга. С Адамом все по-другому. Он мальчик, конечно, это тоже играет свою роль. Но еще он словно меня знает. По-настоящему знает. И когда я с ним разговариваю, что-то ему рассказываю… с Адамом возникает впечатление, что он действительно слушает.