– Последний, кто просил меня выметаться из дому, сейчас кормит крыс в городской канализации. – После этих слов Грязный Фрэнк поднял ключ над головой и с одного удара вырубил отца Саймона, разворотив лицо от переносицы до нижних резцов. Папаше не пришлось долго ждать, чтобы ещё раз увидеть горячо любимого сыночка. Фрэнк отправил на тот свет обоих. После этого на веранду прибежал дядя Саймона. Они дрались несколько минут. С начала Фрэнк руками нанёс серию хороших ударов по лицу, уложив его на пол. После этого он вновь добрался до гаечного ключа. Третья жертва получила от Фрэнка два удара ключом и четыре сломанных ребра. Дальше дело не дошло. Прибыла патрульная машина. Копы схватили Грязного Фрэнка и нацепили браслеты. Фрэнк сделал тот день рождения незабываемым. Это были похороны на празднике. Тогда Грязному Фрэнку было девятнадцать лет.

На суде приняли во внимание тот факт, что Саймон не был арестован полицией после избиения Клаудио, что послужило причиной возникновения состояния аффекта у подсудимого, а также поводом для возбуждения уголовного дела в дальнейшем против детектива полиции по статье «получение взятки», которую он по всей видимости ему вручил покойный глава семейства Коулманов. Также были выслушаны показания свидетелей, которые утверждали, что видели с улицы, как отец Саймона и его дядя первыми напали на обвиняемого. Судья предложила Фрэнку альтернативу: два года в тюрьме, или шесть лет в армии. Фрэнк выбрал второй вариант.

Грязный Фрэнк и Бабник познакомились при встрече в казарме на военно-морской базе в заливе Гуантанамо на Кубе. Тони положил свои вещи на нижнюю койку. На верхней койке лежал Фрэнк, который тут же спустился, как только увидел новичка. Он протянул руку:

– Франческо. Можно просто Фрэнк.

– Тони.

– Ну, рассказывай. Тебя отправили сюда принудительно, или ты сам изъявил желание?

– Желание изъявил мой отец – недовольно вымолвил Тони.

Облокотившись локтем о край койки, с небольшой насмешкой Фрэнк спросил:

– И в чём же вы не нашли взаимной гармонии?

– Ему не понравилось, что я не посещал занятия в колледже. Вместо этого я кувыркался с девчонками из соседнего блока по общежитию.

– Дело плохо. То есть – это хорошо. Ну, в смысле, что здесь такого не светит. Хотя ты об этом и не вспомнишь.

– Это почему?

– Потому что к концу дня ты уже ничего не будешь чувствовать. Наш командир даёт такие нагрузки, что тебе покажется, будто тебя самого изнасиловали.

Спустя неделю Тони смирился со словами Фрэнка. Ранний подъём. Многокилометровые пробежки. Преодоление барьеров. Стрельба из автомата. Многочасовая вахта на границе под солнцепёком. Он возненавидел эту военную базу и всю армию. Впервые за долгое время у него не возникало никаких мыслей о женщинах. Его организм, не привыкший к подобным нагрузкам, был истощён.

В один день Фрэнка и Тони отправили на один и тот же пост у границы. Тони по-прежнему был потухшим, как перегоревшая лампочка. Фрэнк, уже вполне привыкший к армейскому садизму, стоял как ни в чём не бывало, и решил завести разговор, дабы убить время, как они с остальными солдатами делали всё время:

– Столько сил мы тратим на то, чтобы охранять это место, которое находится в восьми ста километрах от ближайшего американского города. Из нас выжимают все соки. И где гарантия, что ничего не произойдёт. По мне, так все эти старания просто пустая трата сил, денег и времени. На той неделе я слышал, что русские скоро завершат разработку оружия, которое превосходит по своей мощи бомбу, сброшенную на Хиросиму. После этого стоит ли суетиться здесь, если всю эту базу может разворотить всего лишь один заряд?