. Однако, учитывая то обстоятельство, что Равинес был участником или свидетелем многих описываемых им событий, ряд исследователей приняли его откровения за достоверный источник: приведенные им «факты» и описанные им персонажи, а главное – их оценки были положены в основу концепции о всепроникающем влиянии вездесущих агентов Коминтерна. Взгляд Равинеса на события 1930-х гг. был распространен на весь период деятельности Коминтерна, что создало деформированную картину взаимодействия международной компартии с латиноамериканскими секциями.

Входивший в руководство КПМ великий мексиканский художник Д.А. Сикейрос, участник самых значимых мероприятий Коминтерна и Профинтерна в 1928–1929 гг., в своих мемуарах описал ряд мелких деталей, но не политическую суть этих встреч и конференций[121]. Критикуя своего коллегу по живописному цеху и коммунистической деятельности Д. Риверу за выдумки и использование в дискуссии ссылок на политические высказывания, которые нельзя проверить, сам Сикейрос позволил явные вольности при описании многих событий.

Он приписал авторство документа с обоснованием мотивов исключения Риверы из партии, настолько «грозного и столь четко аргументированного, но одновременно и настолько жестокого», что ЦК КПМ якобы «единодушно решил не предавать его гласности», Б. Вольфу. Мемуарист удивляется, как мог американец после этого написать апологетическую биографию Риверы[122], и приходит к выводу о том, что Вольф «стал попросту продажной особой». При этом подпольной КПМ было совершенно незачем обращаться за помощью в написании резолюции ЦК к находящемуся в США Вольфу (в Мексике в это время были представители Коминтерна Грольман и Воог, без участия которых подготовка такого документа не могла обойтись), который был исключен из КП США на две недели раньше Риверы. Обрывочная информация, подаваемая как полная, на деле искажала картину развития коммунистического движения, временами заставляя критиков сомневаться и во вполне достоверных фактах, изложенных в тех или иных мемуарах.

Сам Ривера действительно создал немало мифов о своей жизни. Так, он с наслаждением рассказывал, как «генеральный секретарь компартии Диего Ривера»[123] предъявил обвинения художнику Диего Ривере в коллаборационизме, в сотрудничестве с правительством Мексики и предложил исключить себя из партии[124]. Для повышения значимости своего исключения из КПМ автор заявил, что на Пленуме ЦК присутствовал специально приехавший для организации его исключения из Москвы секретарь ИККИ Д. Мануильский. На самом деле под псевдонимом «Педро» в Мексике находился представитель Коминтерна Грольман, также знакомый Ривере.

Мемуаристы, плывя по «волнам своей памяти», нередко бессознательно искажали события. Типичным примером являются мемуары упомянутого экс-активиста КП Мексики и КП США, а впоследствии известного историка Вольфа. Его работа «Жизнь в двух столетиях»[125]является источником двойственного характера: в ней содержится масса мелких и ценных деталей развития антиимпериалистического движения и перипетий внутренних противоречий в КПМ, при этом воспоминания абсолютно политизированы и, как большинство мемуаров, направлены на отстаивание своих прежних позиций.

До сего момента нет документальных подтверждений заявлениям Вольфа о контактах лидера КПМ М. Диаса Рамиреса с руководителем антиправительственного мятежа А. де ла Уэртой, якобы обещавшем партии деньги в обмен на поддержку; напротив, документы показывают, что кадровые перестановки в руководстве КПМ были вызваны фактором личных взаимоотношений, едва не привели к разрыву связей компартии с крестьянским движением и к ее полной маргинализации в середине 1920-х гг. Вольф обходит в своих мемуарах неудобные для него лично моменты – свою роль (совместно с сотрудниками полпредства СССР) в продавливании левацкой линии внутри КПМ.