В отличие от постоянно жестикулирующего Брызгалкина, его собеседник держался крайне невозмутимо. Стиль его речи был лаконичным. А если учесть стоимость припаркованной недалеко от дома иномарки в сочетании со стоимостью костюма, то становилось непонятно, что эти два человека могут обсуждать, сидя за одним столом.

– Я все понял, – размахивал руками Брызгалкин. – Все будет в полном ажуре. Ливанет так, что поминай как звали.

– Хотелось бы услышать еще раз.

– Вы что, сомневаетесь в моем профессионализме? – возмущался Брызгалкин. – Я одиннадцать лет во флоте! Я на корабле каждую гайку знаю! Если я сказал – ливанет, значит, ливанет. Тем более десять раз уже все проговорили.

– Я хочу быть уверен, что все пройдет как надо.

– А я хочу быть уверен, что мне заплатят. Между прочим, вы так мне и не сообщили окончательную сумму.

– Получишь десять тысяч, – последовал ответ. – Половину сейчас, половину потом. Хватит?

– Не хватит! – Брызгалкин возмущенно вскочил с места. – Десять тысяч! Это вам не соседскую собаку отравить. Это посерьезней будет. Здесь такой статьей пахнет, что я даже думать о ней не хочу.

– А сколько же ты хочешь?

– Двадцать пять. – Брызгалкин сглотнул и посмотрел на своего собеседника. – И пятнадцать из них сейчас.

– А не жирно?

– Не жирно! А если не устраивает, ищите другого комсомольца-добровольца. Я ни свободой, ни тем более своей шкурой за просто так рисковать не намерен.

Изложив собственную позицию, Брызгалкин вытащил из пачки сигарету и закурил. Пока он курил, в комнате царило молчание.

– Трудно предположить, что ты когда-нибудь был комсомольцем, – усмехнулся собеседник Виктора.

– Зато вы наверняка были, – огрызнулся тот.

– Я был, – согласился мужчина и поставил на стол черную сумку.

При виде сумки Брызгалкин небрежно затушил в пепельнице окурок и напрягся. Еще сильнее он напрягся, когда мужчина вытащил из сумки пистолет и положил его рядом с собой на стол.

– Убедил, – произнес мужчина. – Будут тебе твои двадцать пять тысяч.

На стол из сумки полетели пачки долларов.

– Вы не беспокойтесь за это дело, – заторопился Брызгалкин, сгребая пачки в кучу. – Все пройдет как надо. Я головой ручаюсь.

– Конечно, ручаешься, Зоркий, – согласился мужчина. – Если что-нибудь пройдет не так, я ведь тебя лично закопаю. – Он положил пистолет обратно в сумку и вернул ее под стол. – А теперь давай не ленись. Расскажи мне напоследок все еще один раз.

Телефонный звонок разбудил Марата Гусейнова в шесть утра. Он быстро вскочил с постели и схватил трубку.

– Доброе утро, Марат, – раздался в трубке бодрый голос. – Это Владик. Мы заедем за вами ровно через час. Вы успеете собраться за это время?

– Да, успею.

– Отлично. Тогда до встречи.

Трубка отключилась.

– Это насчет работы? – раздался с кровати сонный голос Варвары.

– Да, Варя. Мне надо собираться.

Сумка с необходимыми вещами была собрана еще вчера вечером. Ничего особенного – сменная пара белья, джинсы, свитер, складной швейцарский нож.

– Тебе поджарить яичницу или поешь бутербродов?

– Бутербродов будет достаточно.

Спустя пятьдесят минут полностью собранный Гусейнов и Варвара сидели на диване. На дорожку.

Время тянулось катастрофически медленно.

Гусейнов никогда не любил эти последние прощальные минуты. Он с удовольствием вышел бы во двор и подождал там, но вчерашние указания Мичмана на этот счет были однозначными – из квартиры самому никуда не выходить.

Вчера вечером Гусейнов несколько раз подходил к окну и аккуратно смотрел из-за шторы вниз, во двор. Джип с тремя охранниками был на месте.

Он и сейчас находился там.

Это не могло не нервировать.