– Нет, ты понял? Или совсем дурак?

Магницкий пристально глядел на Забаву. Тот светился лицом и даже трепетал от нетерпения, как в момент требования ключей от свободной комнаты, где есть койка.

– Допустим, дурак. Говори.

– Нет, не могу больше, немедленно иду в комиссию молодых учёных требовать, чтобы твою работу изъяли из конкурса. Скажу, сам признался – дурак! Ладно, даю подсказку: у Швамбранского двухкомнатная квартира, кому она достанется?

– Не мне же!

– Это само собой. По главной очереди первым на двухкомнатную стоит Кохман. И он её получит, а живёт Кохман пока в однокомнатной! Значит, слушай внимательно, объясняю для полностью беспросветных идиотов: профком будет распределять однокомнатную Кохмана, которая находится в самом центре, сталинка! Кто первый в очереди на однокомнатные стоит?

– Я вроде бы…

– Ну вот, поздравляю! Наконец-то! Шикарная однокомнатная квартира в тихом зелёном дворике, в центре, мечта поэта! Вот к кому девушки будут ходить толпами! Ах, дружище, я тебе жёлчно завидую! Ибо живу в двухкомнатной, но с женой и ребёнком, а ты, существо парнокопытное, будешь обитать в однокомнатной, зато один. Кого хочешь, того и приводишь. Никакого Борцова спрашивать не надо.

– Насколько помню содержание сегодняшнего рабочего дня, это ты кого хочешь, того ко мне и водишь.

– Т-ссс! Тихо, дружище. Надеюсь, в будущем не забудешь своего верного товарища, который первым принёс счастливую весть, чуть не пав при этом замертво.

– Так сильно переутомился?

Что и говорить, новость Забава сообщил замечательную, однако её достоверность требовала подтверждения из более легальных, а главное, высокопоставленных источников. Поэтому Магницкий протолкнулся следом за Забавой в комнату к Черкизову, но сначала не удержался, подошёл к Пуме, карандаш которой летал над строчками программной распечатки, и, ткнув пальцем куда попало, шепнул: «Здесь ошибка».

– С чего ты взял?

Но Виктор уже сидел напротив начальника чужого сектора, зато партнёра по настольному бильярду, сверля его острым взглядом, а тот ещё минут пять, никак не реагируя на гипноз, злобно скрёб позолоченным пером именной авторучки ни в чём не повинный лист бумаги. Писал квартальный отчёт по соцсоревнованию в отделе. А подняв голову, гнусно выразился:

– Что, любимец Рабиндраната Тагора по фамилии Марусидзе, в ваших глазах опять стоит немой вопрос о бесплатной раздаче слонов?

– Квартир, – поправил шёпотом Магницкий, – и только однокомнатных. Мне всего одну, больше не надо. Светит ли, о великий пророк и прорицатель, близкий к профкому, мне что-нибудь конкретное в виде «сталинки» товарища Кохмана? Кстати, смею напомнить, покорный слуга участвует в городском конкурсе молодых учёных. Даже вышел в финал.

– По блату пропихнули. Лучше бы замуж вышел и состоял в законном браке, – ухмыльнулся Черкизов, – или хотя бы в гражданском заимел ребёнка, а лучше двух, тогда и разговора бы не было. А так… – оценивающий взгляд прошёлся по груди Магницкого, и тот её быстро выпятил, – так… холостой… молодой… мэнээс, без диссертации. К тому же нагло хватает за коленки системотехников из отдела размножения. И при всём при том никак не желает размножаться. Позор!

– Я за коленки? Да ни в жизнь! Случайно… задел… бедро. А размножаться желаю. Но где? В общежитии несподручно.

– За бедро, говорите? Ещё хуже. И порвал при этом халат. А начальник отдела размножения, уважаемая Вильгельмина Карловна, которая и так о вас дурного мнения ввиду того, что вы набрасываетесь на её сотрудниц среди бела дня и рвёте на них одежду, между прочим, является членом профкома, да как на грех возглавляет жилищно-бытовой сектор. Заседание профкома по квартирам состоится в среду, вот если бы вы до среды успели жениться… или хотя бы зарегистрировать отношения…