Кончился импровизированный базар тем, что, прилично закусив, напившись чая и даже пропустив рюмочку из остатков наливки, но ничего никому не всучив, Андрюша собрал свои манатки, разбросанные по столам, ещё раз на прощание подбрасывая каждую в воздух, помяв, пошуршав, подсунув Ольге под нос, и только после этой процедуры спрятал товар в бездонном чреве сумы.
– Да, – продолжил неунывающим тоном, – дела идут, контора пишет, рубль отдадут – два запишут. Вот не знаю, где бы сегодня, братцы, переночевать. У меня срок аренды кончился за комнату, – вопрошающе глянул на Ольгу, потом на Виктора, – …придётся в пригород катить, к двоюродной сестре, далеко… мм… неудобно. А придётся. Ладно, пошёл я! Чао!
Магницкий посмотрел на часы. Пожалуй, и ему пора. Занятие со Стасиком начиналось в пять часов, доехать можно и за пятнадцать минут, а можно и за сорок, как повезёт с троллейбусом, поэтому собрал бумажки в стопку, выключил компьютер.
– Уже? – насмешливо заинтересовалась Ольга.
– Начальникам всегда кажется, что подчинённые рано уходят со службы. Надо подзаработать немного на ужин.
– Будешь пилить дрова старушкам?
– Шутить изволите? Такой лёгкой работы нынче днём с огнём не сыщешь.
Дверь на этот раз открыла Анна Георгиевна.
– Стасика нет, но он скоро придёт, пройдёмте на кухню, Виктор Фёдорович, будем пить чай.
Анна Георгиевна с восторгом рассказала о своём недельном отдыхе, о потрясающей грязелечебнице, буквально поставившей её на ноги.
Кухня выглядит симпатично, на стенах повсюду цветы, искусственные и настоящие, гарнитур светлых тонов, тоже миленький. Сразу подумалось, что у него такого ещё долго не будет, может быть, и никогда. За приятной беседой скоротали полчаса, когда Анна Георгиевна проявила первые признаки беспокойства.
– Где же это он, а? Обещался прийти вовремя, вот ведь негодник.
Она вопрошающе глянула на Магницкого, как на знатока детских душ, коему известно о подрастающем поколении много больше, чем ей, в ожидании ответа.
Магницкий скромно взял с огромного блюда домашнее печенье, откусил, с восхищением молвил, что давно не ел ничего более замечательного.
Конец ознакомительного фрагмента.