– Никаких проблем? – спросили сверху.

– Никаких.

– Вот и отлично.

Он выпрямился, исчезая из виду, но потом снова перегнулся через ограждение:

– Помощь нужна?

Он про тележку, что ли?

– Сам справлюсь.

– Сам так сам.

Опять исчез. Ну да, разговор окончен. И логически, и физически. Так какого черта я все еще пялюсь в небо над карнизом?

Чем дешевле покупной сервис, тем больше пашешь сам: черта лысого копии были разложены по порядку. Но хоть деньги сэкономил, и то ладно. Деньги у меня теперь наперечет, каждая. Деньга. А вот времени – вагон, раз уж сам Фаня благодушно разрешил «не торопиться». Правда, дурака валять все равно не стоит. Днем больше, днем меньше – а полечу я скоро из этого дома далеко-далеко.

Кстати, о доме. Энтузиазм хоть и умирает на глазах, а вечерний обход никто не отменял. Тем более скоро господа-хозяева изволят собраться в родных пенатах после трудов, праведных и не очень. Понятно, что напоследок пытаться угодить – затея глупая и бездарная, но себя надо уважать. Хоть изредка.

М-да, не парк у нас теперь, а то ли передовая времен Первой мировой, то ли египетская пустыня в преддверии пирамидного бума. Странное дело: вроде и бригада у Шамшата аховая в смысле трудолюбия и скорости работы, а изгадить ухитрились… Не то что больше необходимого, а просто – всё. На газон без слез смотреть уже невозможно. На кусты лучше вообще не смотреть. И конечно, погоды у нас стоят самые подходящие для бетонирования, да? Сколько эта пакость будет застывать? Я в любом случае уже не увижу результат инновационной деятельности Пургена. Впрочем, и слава богу!

А вот тут уже не до славословий. Мать-перемать…

Роскошный ковер на лестнице. Был. Настоящий бархат, отреставрированный. Даже оригинальный цвет удалось вернуть, в точный тон к стенной росписи. А зачем, спрашивается, если теперь по глубокому багрянцу пролегает тропа каменного гостя? Вернее, бетонного.

И конечно, все уже засохло. Насмерть. Наверное, полчаса назад произведение искусства еще можно было спасти, вот только спасатели местные – такие отзывчивые люди…

– Зульфият Мамедовна!

– Курлы-мурлы?

– Вашим заботам поручена входная зона, правильно?

– Мурлы-курлы.

– Вы там давно последний раз были?

Глазки хлопают, пальцы бегают. По экрану телефона. И так каждый день, с утра до вечера. Если бы я столько времени проводил онлайн, давно бы по миру пошел. Тариф у них, что ли, какой-то свой особый, безлимитно-беспроцентный?

– Зульфият Мамедовна, нужно быть немного внимательнее.

Закивала, часто-часто. И смотрит понятливо, и с виду – сама исполнительность, а стоит мне зайти за угол, снова приткнется к вазе и начнет курлыкать с кем-то о своем, о девичьем.

С одной стороны, неплохо было бы знать, что означает весь этот птичий базар, с другой… когда Шамшатовы воробьи чирикают, лучше о сути происходящего не задумываться.

– Зульфият Мамедовна!

– Курлы-мурлы?

Ведро-тряпка-швабра, марш! Вот как надо руководить персоналом. И поймет ведь все, особенно то, что скрывается за словами. Потому что не было у нее бабушки, любящей повторять лозунг про почетность любого труда.

– Когда закончите переговоры, пройдитесь, пожалуйста, по коридору.

– Мурлы-курлы, мурлы-курлы!

Что ж с ковром-то делать? Уничтожать последствия катастрофы, пока следы Командора не стали достоянием широкой общественности. Пока закатаю к перилам, потом спущу вниз, в подсобку. Тяжелый, сцука… Позвать кого, что ли? Который у нас час?

Хрена их дозовешься, работничков. Вечерний отмаз в разгаре. То есть намаз. Война войной, обед обедом, как и положено.

Нет, я не против. Хоть Иисус, хоть Аллах, хоть Будда – верьте на здоровье. И традиции соблюдайте, кто ж вам мешает? Но почему всякий раз, когда требуется быстрое и немедленное реагирование на внештатную ситуацию, рядом вечно никого не оказы…