– Лень, тогда помогай. – Ольга вытащила из салона увесистую сумку. – Я по такой погоде не дотащу.

– Ого! – Панфилов уважительно присвистнул, приняв полиэтиленовую сумку с тетрадями. – Ты что, постоянно такое таскаешь? Да уж, тяжек труд учительницы.

– Да нет, тут сочинения, а я проверить не успела. Дома за пару дней разберу. А насчет нашей работы, так ты не прав. Она сложная и непростая, но очень благодарная. По крайней мере, здесь. Знаешь, я, когда услышала про розги и телесные наказания, была шокирована. А когда на урок пришли мальчишки и девчонки с пистолетами – перепугалась в душе до жути. Но ребятишки оказались потрясающе вежливы, стараются учиться. Видно, что они тянутся к знаниям. Вообще, все рассказы про реднеков и «быдло на пикапах», похоже, выдумки. – Ольга шла рядом с Леонидом, придерживая капюшон мокрого дождевика. Порывы ветра натягивали дождевик, обрисовывая порой детали ее фигуры. Очень и очень изящной фигуры, прямо скажем.

– Оль, а как ты пошла учительницей работать? – Ленька придержал поскользнувшуюся девушку под руку, помогая удержаться на ногах. – Я не думал, что из дворянских семей работают вообще и учителями в частности.

– Смеешься, да? – Благодарно кивнув, Ольга высвободила руку и поднялась на гулкий тротуар под навесом. – Да моя старшая сестра знать не знала и ведать не ведала, что у нас в предках дворяне, вплоть до самого развала Советского Союза. Точнее, до того, как стало понятно, что коммунизм рухнул окончательно. Тогда мне мать и устроила несколько лекций. А отец, как я подросла, провел пару экскурсий по нашим бывшим владениям. Только толку от этого, кроме как семейной гордости, нет никакой. – Ольга внезапно помрачнела. Помолчала и добавила: – Нет толку от старых имен, Лень, если их не поддерживает мощная семья. Так, пыль веков.

– Почему нет? – искренне удивился Ленька. – Я горжусь своей семьей, Оль. – Тут Леонид спустился с тротуара, снова попав под косой сильный дождь. Повернулся и подал руку девушке. – Ну да, мы не из дворян. Рабочие и крестьяне. Но честно служили и работали. Проблем не искали. Но и особо от них не бежали. Правда, от беды сбежать – это не очень доблестно, но иногда стоит. И тут не только во мне дело, хоть я и изувечил того ушлепка. У меня дед в пацанстве с родней сбежали от ссыльной статьи, расказачивания и осели в другой губернии. И так выжили, а их соседи – нет и из-за этого сгинули в Сибири. Дед после войны искал, он с фронта орденоносцем пришел. Нашел только, что они похоронены на каком-то полустанке в Тюмени. И больше ничего. Зато бабушку там нашел. – Ленька неожиданно тепло улыбнулся, вспомнив своих почивших родных.

– Ну, тебе и собой гордиться можно, Лень, – улыбнулась Ольга, сворачивая на узкую улочку с глухими стенами. На удивленный взгляд Леонида она, смахнув с лица воду, сказала: – Тут ближе, с амбара ход есть. А то пришлось бы еще несколько кварталов крутить.

– Ну да, чернь с черного входа, – хмыкнул Леонид, переходя вслед за девушкой улицу.

– Леня, это ты зря, – открывая дверь и заходя в огромный амбар, сказала девушка. – Ты не чернь. Зря ты на себя наговариваешь.

– Да ладно, Оль. – Ленька поставил сумку с тетрадями на какой-то ларь. Настроение, до того бывшее отличным, резко испортилось. – Пойду я. Пока.

– Ленька, стой! Ты что, обиделся? – Ольга проскочила под рукой у парня и закрыла ему дверной проем. – Глупый! Очень глупый! Но красивый. – И погладила ладонью ему щеку. А потом, что-то решив про себя, шагнула к ошалевшему парню, отбрасывая капюшон дождевика на спину, обняла и нежно поцеловала.