Выйдя из второй двери, она попала в гостиную. Эта комната была намного просторнее, из мебели в ней находились диван, два мягких кресла, рядом с которыми стояли торшеры. Журнальный столик из темного дерева разместился рядом с камином и составлял прекрасную пару для кресла-качалки. Эта композиция у камина выглядела для нее почти ожившей мечтой. Камин и кресло-качалка всегда были в ее понимании символами уюта, и теперь она могла сидеть в качалке у камина не только в своих фантазиях. За креслами располагался книжный шкаф со стеклянными дверцами, а в углу у окна рядом с одной из дверей был круглый, видимо обеденный, стол с четырьмя стульями. Гостиная, хоть и была выдержана в тех же цветах, понравилась ей больше спальни. Обивка мягкой мебели цвета «мокрый асфальт» была покрыта красивым жаккардовым узором серебряного цвета; на полу между диваном и креслами раскинулся большой пушистый ковер дымчато-серого оттенка; такой же коврик, только маленький, лежал у кресла-качалки. На окне вместо штор висел присборенный серебристый тюль. В целом комната показалась ей очень уютной, а еще порадовала возможность использовать серебряный цвет как аналог серого.

Коробки с вещами стояли на полу рядом с обеденным столом. Только книга и маленькая коробочка, в которой у Марии Спиридоновны был ключ, карточка и брошь коменданта, находились на столе. Рядом лежала небольшая тоненькая брошюрка и клочок бумажки, исписанный косым острым почерком.

Марья взяла и стала читать записку от обязательного Пафнутия.

«Мария Спиридоновна, жду вас на завтрак в столовую к девяти часам утра. За вами зайдет Пантелеймон – ваш штатный домовой. Я оставил вам инструкцию к браслету-артефакту. Если возникнут срочные вопросы, обращайтесь. Все остальное можно обсудить за завтраком. У нас запланирован осмотр вашего общежития и прилегающих территорий.

Пафнутий Шнырь»

Мария Спиридоновна пролистала брошюрку, оставленную предусмотрительным завхозом, и согласно инструкции ткнула кольцом в браслет. По гладкой поверхности черного камня медленно потекли буквы и цифры информации. По умолчанию браслет показывал дату, время, местонахождение и наличие сообщений. В инструкции объяснялось, что артефакт подстраивается под наиболее понятную носителю подачу информации и транслирует ее на для того родном языке. Время было 7:30 утра, и Марья вполне могла не торопясь привести себя в порядок, разобрать вещи и продумать примерный план уже наметившихся работ по обустройству.

Для начала она наконец-то откопала в груде коробок ту, что с бытовой химией. Как родной обрадовалась туалетной бумаге, вместо зубной щетки и пасты предлагался флакончик с густой жидкостью голубого цвета. На нем была нарисована зубастая пасть со сверкающими полированными клыками и написана коротенькая инструкция по применению. Жидкость надо было немного разбавить водой и пополоскать зубы, потом сплюнуть и прополоскать рот просто водой. Аннотация обещала прекрасную очистку зубов, их оздоровление и свежее дыхание. Подивившись на такую рекламу, Марья понадеялась все же, что клыки, как на картинке, у нее не отрастут. Также она достала из уже открытой коробки с постельным бельем замеченное ранее полотенце. На нем красовался уже привычный казенный штамп с веселой черепушкой и логотипом МАСМ.

Следующими на очереди были коробки с одеждой и обувью, в каждой лежал перечень с количеством, описанием и предназначением вещей. Похвалив про себя хозяйственного завхоза, она вдруг озаботилась судьбой вещей, в которых ее занесло в этот мир. Смутно припомнила, как вечером, застелив кровать, она натянула на себя длинную серую полотняную сорочку. Сорочка была на ней, и трусы имелись в наличии – свои, родные, в мелкий желтенький цветочек. Куда она дела остальные вещи, мозг в памяти не отложил.