Когда мы достаточно приблизились к немецким позициям, то в дело включились и многочисленные пулемёты бронетранспортёров, так что любая оживающая огневая точка противника мгновенно уничтожалась или подавлялась. Все попытки немцев накрыть наши танки тяжёлой артиллерий мгновенно пресекались, почти вся авиация фронта сегодня работала на нас, множество радиофицированных истребителей работали сейчас разведчиками, и их главной задачей было обнаружение немецкой тяжёлой артиллерии. Кроме нашей артиллерии на немецкие артиллерийские позиции обрушивались и бомбардировщики, таким образом работа немецкой тяжёлой артиллерии оказалась почти полностью парализованной.

Кстати, немцы сделали выводы из нашего прорыва блокады и сейчас немецкие тяжёлые орудия хорошо охраняли, так что провести диверсии было очень затруднительно. Не желая лишний раз рисковать своими разведчиками, я ставил им задачи не уничтожать немецкие орудия, а только выявлять их.

Достаточно быстро мы достигли немецких траншей, и тут вперёд рванула наша пехота. То обстоятельство, что большинство бойцов были вооружены автоматами, сейчас сыграло в нашу пользу: бойцы просто давили немцев огнём, не давая им высунуться. Так же хорошо проявили себя и СВТ, но с ними было не очень удобно орудовать в окопах из-за их длины. Равномерное распределение СВТ и автоматов диктовало свою тактику боя: автоматчики шли первыми, поскольку им, с их более скорострельными и компактными автоматами, было намного удобней орудовать в тесноте окопов, а бойцы с СВТ страховали их сверху, следя также и за противником в отдалении.

В блиндажи сначала летела граната Ф-1, и лишь затем в него заглядывали автоматчики, всегда парами, а ещё один-два бойца страховали снаружи. Подавляющее огневое превосходство позволяло снизить наши потери до минимума. Чтобы захватить первую линию немецкой обороны, нам потребовалось не больше часа.

Командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант Хозин прибыл на наблюдательный пункт ещё затемно, вместе с ним был и член военного совета фронта генерал-майор Кузнецов. На НП уже находились командующий 5-й ударной армией генерал Севастьянов и командир механизированной дивизии полковник Прохоров, оба изучали немецкие позиции в стереотрубы. Тут же, рядом расположились и связисты, так что все части были на связи.

– Доброе утро, товарищи, – первым поздоровался с ними генерал Хозин, так как командиры 5-й ударной изучали вражеские позиции.

– Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант, – отозвались Севастьянов и Прохоров.

– Изучаете немецкие позиции? И как они вам?

Ответил ему полковник Прохоров:

– Окопались немцы, конечно, неплохо. Если атаковать их стандартными силами и методами, то потери будут большими и без всякой гарантии на успех.

– А вы, значит, атакуете их нестандартно?

– Да, надо придумывать новые схемы. Как говорил Суворов, удивил – победил.

– И как, придумали новые схемы?

– Да, блокаду мы именно новыми схемами прорывали. Да вы сейчас и сами всё увидите, до начала атаки осталось двадцать пять минут.

Хозин с Кузнецовым прильнули к стереотрубам, от которых отошли Севастьянов и Прохоров. Эти двадцать пять минут тянулись очень долго, и казалось, что они никогда не закончатся. Наконец загрохотали наши тяжёлые орудия, однако на немецких позициях ничего не взрывалось.

– Не понял, а где разрывы? Куда бьёт вся наша артиллерия?

Генерал Хозин искренне удивился: он думал, что сейчас весь немецкий передний край превратится в рукотворный ад, однако ничего не происходило, хотя, судя по звукам, наша артиллерия работала вовсю.

– Наша артиллерия, товарищ генерал, сейчас ведёт интенсивный обстрел позиций тяжёлой артиллерии немцев.