Шохин шмыгнул носом:

– Понял! Да я знал, что с девчонкой номер не пройдет, а ничего лучшего придумать не мог. Но мне, честное слово, очень надо домой, всего на сутки. Туда – обратно, три дня. Понимаете, товарищ подполковник, брат старший, придурок, решил в коммерсанты податься. Место на рынке арендовал, шмотки у челноков купил. Торговать начал. Дело мало-помалу вроде пошло. Ему бы остановиться, но нет, Борька стал расширять бизнес. Бабки занял у одного черта. Отдал их челноку – ну, торговцу, что в Турцию постоянно мотается. Тот деньги взял и исчез, а бабки-то отдавать надо! Пацан, у которого взял, с бандитами местными повязан. Вовремя не отдал, поставили на счетчик. А Борьке отдавать нечем. Не продавать же хату родительскую? Надо разрулить проблему, пока еще можно. Поэтому мне и надо домой. Я к ротному обратился, он сказал, что это не причина для предоставления отпуска, но комбат, то есть вы, может помочь.

– И как же, Шохин, собираешься разрулить проблемы брата? Заставишь бандитов отказаться от долга?

– Не-е, это бесполезно. У нас машина есть, новый «жигуль» седьмой модели. Его продать за требуемую сумму можно легко.

– Так пусть брат продаст!

– Но машина на меня зарегистрирована. Отец по доверенности ездит. А раз зарегистрирована на меня, то и снять с учета в ГАИ могу ее только я. А я здесь.

– Оформи генеральную доверенность на имя брата!

– Оформил бы, если б он, чудила, раньше обратился. А сейчас – точнее, с пятницы – бандиты его на счетчик поставят. Пока будем с бумагами возиться, они нас всех до нитки обдерут. Сами не хуже меня знаете об этом. Они свое, да и не свое, не упустят. Шакалы, хотя почти всех знаю, а с чертом, что бабки в долг дал, так вообще в одном классе учился. Он от армии откосил, я ушел служить, а брат-недоумок решил разбогатеть. Вот и разбогател…

– А связаться со своим бывшим одноклассником по телефону не можешь?

– Толку-то? Связаться могу, но что скажу? Подожди, мол, вернусь, рассчитаюсь за брата? Он бы, может, и подождал, но сам под бригадиром ходит. Да и бабки-то наверняка не свои дал, а общие. Возможно, и челнока бандиты подставили. Чтобы и деньги за шмотки прикарманить, и долг еще выставить.

– Понятно! Это уже похоже на правду. Но командир полка из-за этого отпуск не предоставит.

– Но мне надо домой, товарищ подполковник, а то и брату и родичам вилы будут. Они никак от бандитов не отобьются. Только я могу решить проблему. Так, что потом ни одна сука на семью не наедет. И брату мозги на место вставлю! Помогите, товарищ подполковник. Пожалуйста. Я не подведу, слово!

Голубятников посмотрел на солдата:

– Понимаешь, на что ты меня толкаешь? На преступление! У меня нет прав отпускать солдат в отпуск. Официально…

– А если неофициально? – тихо спросил Шохин. – Очень прошу!

– Неофициально? Так, ты сегодня заступаешь в караул?

– Так точно!

– Значит, как вернетесь после наряда в казарму, разоружитесь, это у нас будет часов в 8–9 вечера; завтра, 28-го числа, зайдешь ко мне. Сюда.

– Так отпустите, товарищ подполковник?

– Ну не бросать же твоих родных на растерзание бандитам…

– Спасибо, товарищ подполковник!

– Пока не за что. Иди, готовься к караулу.

– Есть! Я… я за вас, товарищ подполковник…

– Все, Шохин, ступай, сказал!

– Есть!

Боец чуть не выскочил из кабинета. А Голубятников задумался. Из-за личных проблем Шохина в отпуск официально не отпустят. Вот если бы родственники телеграмму, заверенную военкоматом, прислали, тогда другое дело. Уехал бы немедленно. А из-за брата, его проблем? Командир полка не имеет права предоставить отпуск. И не отпустить нельзя. Сейчас время такое наступило – пока Шохин будет служить, бандиты, прикрываемые местными чиновниками, очень даже просто разорят семью. Им плевать, что будет дальше. Главное, срубить деньги, или «капусту», как они выражаются. Надо отпускать.