Однако на силу официальную нашлась другая сила, криминальная. К одному из свидетелей, утверждавших, будто драку затеял Игорь, подошли двое мужчин весьма характерной наружности. Да и манеры их убедительно свидетельствовали о том, что они представляют вовсе не клуб англицких джентльменов. Общую картину гармонично завершали татуировки, видневшиеся на руках обоих.

– Сколько тебе дали бабла, чтобы ты слил Григорьева? – поинтересовался один из мужчин.

– Нисколько, – задрожавшим от страха голосом ответил свидетель.

– А че ж ты его валишь? – спросил второй.

– Так меня вызвал комендант общежития и пригрозил, что выселит непонятно за что. На следующий день ко мне подошел какой-то тип и пообещал решить мою проблему, если я скажу, будто Игорь сам затеял драку. Я пообещал, и комендант тут же заявил, что он меня с кем-то попутал.

– И ты, урод, из-за общаги готов посадить в тюрьму человека?

– У моих родителей крошечные зарплаты. Я сам подрабатываю вечерами, но платят очень мало. У меня не хватит денег, чтобы снимать квартиру, и я не смогу дальше учиться.

– Придется тебе, пацан, выбирать, куда переселяться: на квартиру или на кладбище, – недобро ухмыльнулся один из мужчин, а второй злобно конкретизировал: – Теперь все вали на Артура, иначе ты покойник.

Таким же образом уголовники обработали двух оставшихся свидетелей, потребовав, чтобы свои показания они изменили на суде, рассказав о том шантаже, которому подвергались.

Игорь тем временем ждал своей участи, мысленно примирившись с тюремным заключением. Ему слабо верилось в обещания Гуся. Вот если бы восстановить справедливость посулил Фрол, Григорьев бы ему поверил. У Фрола на воле имелись влиятельные кореша, способные противостоять отцу Артура. Но Фрол только в камере хорошо относился к Игорю. Оказавшись на свободе, он сразу о нем забыл.

Наступил день суда. Григорьев морально приготовился к худшему, хотя, конечно же, надеялся на чудо. И оно произошло. Первый же свидетель заявил, что зачинщиком драки являлся Артур.

– Однако на следствии вы говорили прямо противоположное, – удивленно возразил судья.

– Во время следствия, ваша честь, на меня оказывалось давление.

– В чем конкретно оно выражалось?

– Сначала комендант общежития без малейших причин стал угрожать мне выселением. На следующий день неизвестный человек пообещал мне, что выселения не произойдет, если я оговорю подсудимого. Когда я согласился, комендант немедленно оставил меня в покое.

– Почему вы говорите об этом только сейчас?

– Я боялся выселения. Мне нечем платить за съемную квартиру, и, если бы меня выселили, мне пришлось бы уходить из института.

– Хорошо. Тогда расскажите подробнее об инциденте.

– Мы видели только, как пострадавший с обвиняемым спустились под лестницу. Они ссорились из-за какой-то девушки.

– Вы уверены насчет девушки? В материалах следствия об этом ничего не говорится.

– Да, уверен, хотя разговор был очень короткий. Пострадавший ударил обвиняемого в лицо. Точнее, попытался ударить, но обвиняемый уклонился.

– Что было дальше?

– Обвиняемый каким-то приемом сбил потерпевшего с ног.

– И сломал ему руку?

– Нет, он хотел прекратить драку, но потерпевший вскочил и повалил его на пол. Вот тогда обвиняемый и сломал ему руку.

– Как это произошло?

– Я не успел заметить, все случилось очень быстро.

– Ясно. У прокурора и адвоката есть вопросы к свидетелю?

Прокурор тут же начал задавать вопросы, в том числе пытаясь доказать, что свидетель изменил показания под давлением, однако ничего у него не вышло. А тут еще оставшиеся свидетели подтвердили все сказанное. Прокурор угомонился и скис. Крыть ему было нечем, зато он зримо представлял, какими словами будет его крыть папаша Артура, когда Григорьева оправдают.