Подросток по-военному сделал «кругом», четко приложив два пальца к пилотке, скрылся за дверью.

– Никак племянник? – спросил Иван Григорьевич.

Славко Тарасович ответил нехотя:

– Варта. Время, Ваня, сволочное, а будет, по нашим прикидкам, еще сволочней. Вот и растим кадры.

– А как же у парня с учебой?

– Его товарищи не знают, что он будущий солдат варты. Таких хлопчиков у нас много. Они дежурят на дачах. Пусть присматриваются, привыкают к подчинению.

Вскоре подросток принес бутылку пунша и на подносе чай со сливками. Опять два пальца к пилотке, молча вышел.

От выпитого в сауне коньяка Иван Григорьевич уже чувствовал легкое опьянение. Противоалкогольные таблетки он с собой не захватил. Да их у него уже и не было. Это раньше, за океаном, когда отправлялся на деловые и даже на развлекательные встречи, брал их с собой. По виду и по вкусу таблетки не отличались от валидола. Одной такой было достаточно, чтобы стакан водки сделать безградусным. Но умело приготовленный чай тоже нейтрализатор. Чай у Славка Тарасовича крепкий, ароматный, вкусный. Примерно такой когда-то приготавливала Мэри. Мэри… Она приучила его, Джона, по утрам перед чаем съедать кусок нежирной свинины с зеленым горошком, запивая гранатовым соком. Это был его ежедневный завтрак.

Уже два месяца он жил в родном городе и два месяца питался кое-как, потому что впроголодь жили и его квартирные хозяева: лауреат Ленинской премии конструктор вооружения инженер Забудский и его супруга, заслуженная учительница республики.

– Так на чем мы остановились? – напомнил Славко Тарасович, выпив рюмку пунша.

– Приезжал немец из «тройки».

– Так вот. Оказывается, он не из какой-то там вшивой благотворительной организации. То была его крыша. На самом деле, он козырный туз – представляет Международный валютный фонд. Ну и, кроме того, увлекается военным бизнесом. Уломал нас, чтобы мы ему продали двадцать процентов акций патронного завода.

– А чем уламывал?

– Пообещал кредит. И, само собой, рынок. Видел в сауне армяшку?

– Казаряна?

– Именно. Это его человек. Через него мы торгуем с Чечней. Они нам – нефтедоллары, мы им – оружие. Да какое!

– Небось Москва теперь локти кусает?

– А зачем ей кусать? Деньги текут через московских банкиров. И все в руках этого немца, которому мы подарили пятую часть патронного. Помнишь, как там у нашего великого Кобзаря: «Нимець скаже: “Вы – моголы”, – “Моголы, моголы. Золотого Тамерлана байстрючата голи”». Так и теперь, как и двести лет назад. У всех у нас общий бог – деньги. А деньги, как сказал один император Древнего Рима, не пахнут. Он был молодцом, догадался нужники обложить налогом.

– Да оно, Слава, и в Прикордонном без денег в туалет не пустят, – ехидно заметил Иван Григорьевич. – Их тоже кто-то обложил налогом. Знать бы кто?

– Это я, Ваня, – самодовольно ответил Славко Тарасович. – Да что нужники! Вот я скоро обложу инофирмы! И вообще налогом надо обкладывать все, без чего человеку не обойтись. А не обходится он без еды, без тепла и без транспорта. Будем на все это регулярно повышать цены. Но, главное, всегда помнить, человек не обходится без еды.

– И без воздуха, – опять съехидничал Иван Григорьевич.

– И без воздуха!

– Головой рискуешь.

– Ничего. Мы своих людей везде поставим. И ты, Ваня, будешь одним из них. Помнишь, я тебе пообещал работу в инофирме?

– Помню. Собственно, я и пришел, чтоб ты меня определил, желательно к иностранцам. Слыхал, что они платят исправно. А мне до сих пор пенсию не переслали.

– Знаю, – подтвердил Славко Тарасович. – Пенсия у тебя хреновая. В Одессе, где ты прописан, кто-то уже оккупировал твою комнату.