Напротив бывшего поповского дома Скрябин обнаружил магазин «Сельпо» и решил, что завтра ему нужно будет прикупить в нём соли. Но сейчас он зашагал по улице дальше, по направлению к грунтовой дороге. Прямо возле неё выстроили – для удобства учеников, добиравшихся сюда из соседних деревень, – двухэтажное шлакоблочное здание: Макошинскую среднюю школу. Николай знал, что в ней – в неиспользуемом в теплое время года спортзале – сельская администрация разместила следственную группу НКВД.

Когда Скрябин вышел на посыпанную гравием дорожку, что вела к школе, солнце уже зашло. А школьные окна, в одном из которых стекло заменили листом фанеры, оставались неосвещеными. Но даже в сумерках Николай хорошо разглядел висевший на фасаде здания кумачовый транспарант с белой надписью: ИЗ СТРАНЫ ТЁМНОЙ, НЕГРАМОТНОЙ И НЕКУЛЬТУРНОЙ СССР СТАЛ СТРАНОЙ, ПОКРЫТОЙ ГРОМАДНОЙ СЕТЬЮ ВЫСШИХ, СРЕДНИХ И НИЗШИХ ШКОЛ. А внизу шла подпись курсивом: И.В. Сталин. Отчетный доклад XVII съезду партии о работе ЦК ВКП(б).

– В полном соответствии с названием колхоза, – хмыкнул Скрябин и огляделся по сторонам.

Возле школьного крыльца была разбита квадратная клумба, посреди которой стояла на постаменте гипсовая девица в пионерском галстуке. Скорее пионервожатая, чем пионерка, она высоко взметнула в салюте правую руку. Странно, но желтые нарциссы, подступавшие прямо к гипсовому пьедесталу, все засохли – уныло свешивали пожухлые лепестки. И букетик увядших цветов кто-то положил к самым ногам изваяния – словно к надгробному памятнику.

Скрябин только покачал головой при виде этого. И даже не особенно удивился, когда увидел, что на парадных дверях школы красуется амбарный замок. С этой школой – да и со всем селом – происходило что-то неправильное. Тут всё было – как грязные оконные стекла глубокой ночью: преграда для света, которого и так нет. От аромата мертвых цветов у Николая засвербило в носу и в горле, и вся его недавняя бодрость куда-то исчезла.

Однако вскрыть замок на школьных дверях он сумел бы – всегда возил с собой набор первоклассных отмычек. Но вместо этого Скрябин пошагал мимо парадного крыльца школы и свернул на тропинку, протоптанную в обход здания.

2

Вдоль тропки буйно произрастала трава-резун вперемешку с мелколистной «гусиной травкой». И эти зеленые заросли стали, должно быть, прибежищем для какой-то малорослой живности: растительность подле тропы непрерывно колыхалась – при полном безветрии. Скрябин отметил это про себя, но отметил как-то отрешенно, почти равнодушно. Неестественная сонливость накатила на него, и все его силы уходили на то, чтобы держать глаза открытыми.

Черный ход школы тоже оказался заперт – на новенький английский замок. Николай резко встряхнул головой, чтобы хоть немного привести себя в чувство, а потом полез-таки в чемодан за своими отмычками. И бряцанье этих железняк словно бы вернуло ему толику прежней бодрости, так что с замком он управился ловко, как управляется возница с конской сбруей. Язычок замка с коротким тявканьем отщелкулся, Скрябин толкнул дверь и вошел в пустой и темный школьный коридор, где шаги его тут же отозвались приглушенным эхом.

Сквозь высокие окна коридора в здание проникал мутноватый вечерний свет, и Николай, войдя, не стал включать ни электрическое освещение, ни даже свой фонарик. Он и без этого легко различал на дверях белые картонные таблички со сделанными по трафарету черными надписями, извещавшими, что здесь – кабинет физики, а чуть дальше – кабинет математики. Соответствующая табличка обнаружилась и на двери, отделенной от остальных более протяженным расстоянием: