Наградной лист. Первая медаль. https://pamyat-naroda.ru/

Сменив за пять дней до десятка аэродромов, остатки полка 10.10.41 г. собрались на аэродроме Дракино, где полк вошел в состав 38 АД (Авиа Дивизии ВВС 49 армии, Западный фронт). К этому времени полк имел 6 СБ в Дракино и один неисправный СБ оставался на аэродроме Липицы. Положение было катастрофическим, фронт трещал. Весь день через аэродром брели в сторону Серпухова на восток разрозненные группы и одиночные солдаты, потерявшие в боях свои части. Заросшие, измученные, в грязных шинелях, с кое-как перевязанными ранами и потухшими глазами, они ничего не просили, только спрашивали, как пройти на Серпухов.

Техсостав и всех, кто подвернулся под руку, отправили в деревню Дракино закрывать брешь (дыру!) в обороне. Линия Боевого Соприкосновения поделила Дракино, враги заняли оборону по сторонам улиц. Немцы окончательно выдохлись, тылы отстали, ни горючего, ни патронов, ни еды, ни шнапса. Кричали: рус, не стреляй, мы тоже не будем. Нашим тоже воевать было нечем: снятые с неисправных самолётов авиационные пулемёты и пистолеты. Так и сидели в уцелевших домишках дня три. Подошли на смену сибиряки, технари вернулись на аэродром, починили бомберы и те разутюжили «немецкую» половину деревни.

Примечание. Дракино (Серпуховской р-н) – рубеж обороны 49 армии. В пойме р. Ока располагались полевые аэродромы истребителей и бомбардировщиков. Один из объектов показа – памятник летчикам 49 армии, валы древнего города-крепости Лобынска, церковь 17 века. Туристический маршрут: Серпухов – - Дракино – Кременки.

Ввиду опасной близости противника и отсутствия сплошной линии фронта, 15 октября 57-му БАП приказали перелететь в Каширу, а затем в Гридино. С запада хорошо слышался звук выстрелов немецких орудий и гром разрывов, уханье канонады наземного боя. Но осенняя низкая облачность не позволяла взлететь в течение всего дня. Вечером командир полка приказал под каждым самолетом выставить дежурного моториста со спичками и бензином, для того чтобы поджечь самолеты в случае прорыва немцев на аэродром. К счастью, это не понадобилось. За время боевых действий под Москвой инженерами и техниками было эвакуировано с линии фронта шесть подбитых бомбардировщиков и восстановлено после крупных повреждений в боях шестьдесят два самолета.

Ко всем бедам похолодало и самолёты в воздухе покрывались коркой льда. Так выглядела посадка обледеневшего бомбардировщика: «Приземляю тяжёлый, покрытый ледяной коркой самолет, на скорости двести километров в час, куда выше посадочной. Бомбардировщик долго бежит и, миновав аэродром, подпрыгивает на пашне. Наконец, мне удается его остановить. Отрулив немного в сторону, выключаю моторы, спрыгиваю с крыла и падаю в изнеможении на жухлую траву. Несколько минут лежу лицом вниз. Вдруг сильный удар о землю около головы заставляет меня вскочить на ноги. „Неужели это сорвалась с держателя двухсот пятидесятикилограммовая фугаска?“ – мелькнуло в сознании. Оказалось, что это глыба льда толщиной до двадцати пяти сантиметров, свалившаяся с передней кромки крыла. После приземления она подтаяла и отвалилась» Г. А. Осипов.

А так бывало при жёсткой посадке, на вынужденную – бомбардировщик сел на мокрое поле. Николай с командой туда приехали. Сделали что могли и надо было срочно взлетать. Место посадки уже обстреливала немецкая артиллерия. Но поле было мокрое, короткое и заканчивалось железнодорожной насыпью, довольно высокой. Самолёт облегчили как могли. И залезли внутрь все. И экипаж, и техники. Разогнались на взлёт. Впереди была насыпь. Самолет оторвался от земли и перетянул насыпь на высоте очень маленькой. Николай был втиснут в кабину под штурмана, лежал на прозрачном остеклении «фонаря кабины», и видел он рельсы на расстоянии вытянутой руки. Вот тогда они все хором Богу молились. При разбеге и взлёте. Как умели.