– Ну, другие родятся.

– Конечно, но это будут совсем другие люди. Нырнем в прошлое поближе, например, в год, когда познакомились твои мама и папа. Мы попадём в то место, где должны были встретиться в первый раз твои родители и каким-то образом помешаем им встретиться – что произойдет тогда? Если они не встретятся и потом не поженятся, то на свет не появишься… ты. Нет, конечно, вероятность их встречи в другой раз всё равно остаётся, но ход событий уже нарушен и может пойти совсем по другому пути. Возможно даже и то, что ты всё-таки родишься, но… необязательно это будешь именно ты.

– Как это? Они же мои папа и мама.

– Но их прошлое изменено и, соответственно, может измениться и будущее. Вдруг окажется, что у них родится не мальчик Тима, а девочка Таня. Ты хочешь быть Таней?

– Нет, не хочу! Мне и так хорошо.

– Вот поэтому и нельзя ничего нарушать в прошлом. Такая ситуация, когда ненароком кто-то изменяет мир, называется «эффектом бабочки».

– Почему именно бабочки?

– Есть такой рассказ, когда человек, отправившись на экскурсию в далёкое прошлое на миллионы лет назад, случайно раздавил там обычного мотылька, то есть бабочку. Когда он вернулся обратно, мир из-за этого стал совсем другим.

– Из-за простой бабочки?

– Ну да. В природе нет ничего лишнего. Наступив на неё, турист убил её раньше времени, когда ей предстояло умереть или быть съеденной какой-нибудь птицей. Естественный ход событий был нарушен и из-за этого волна нарушений пошла дальше и дальше, а в итоге мир будущего изменился до неузнаваемости.

Тимка сорвал листик сирени, повертел его в руках, свернул в трубочку.

– Это если путешествовать в прошлое, а я спросил наоборот – если из прошлого в будущее приходят, то мир изменяется?

– Наверное, всё-таки, да, изменяется. Только, как и что – мы с тобой не узнаем.

– Почему?

– Потому, что наше время, в котором мы живём, оно не прошлое и не будущее, оно – настоящее. Мы не можем узнать, как пришелец из прошлого в наше настоящее может изменить наше будущее. Его ещё нет, нашего будущего. Оно будет завтра, через час или через год – всё равно. Мы не можем знать, что будет, потому что этого ещё не было, ничего не случилось. А когда придёт будущее, хоть через час, хоть через год или сто лет – оно автоматически становится настоящим. А всё, что происходит в настоящем – уже становится историей. Наверное, я запутанно всё объясняю, да?

– Нет, мне понятно. Значит, если мы встретим Юргена и поговорим с ним, или даже что-то сделаем, это не разрушит наш мир?

– Нет, ведь всё это на момент действия является настоящим, а не прошлым.

– Это хорошо, – как-то задумчиво кивнул Тима и замолчал.

– Вот такой экскурс у нас с тобой получился в высокие материи вместо весёлой истории, – чуть виноватым голосом сказал я. – Ты хотел что-то другое послушать, а получилась целая лекция.

– Ничего, это было интересно.

– Ну, тогда хорошо. По крайней мере, эти знания для тебя лишними не будут. А сейчас уже прохладно становится, пойдем домой. Наверное, ночью дождь будет.

– Пойдёмте… хотя, нет… давайте пройдём немного по улице.

– Зачем?

– Просто так.

Мы прошли через проходной подъезд и вышли на улицу. Перед тем, как ступить на тротуар, он остановился, медленно оглядел всю улицу, а потом, неожиданно для меня, сунул свою ладошку мне, крепко сжал её, потянул вперёд. Я удивился, но ладошку его не выпустил. Так мы и шли по немноголюдной вечерней улице, держась за руки. Молча и никуда не спеша. Лицо мальчика было серьёзным, он осматривал улицу так, как будто видел её впервые. Так мы дошли до перекрёстка, постояли, и он потянул меня в обратную сторону. У подъезда остановились, и он снова окинул взглядом всю улицу.