К этому времени пришел в себя и Никита. Он поднялся с дивана, плеснул себе полстакана водки, выпил, закусил ложкой красной икры, затем взглянул в сторону «святой троицы». Картина была настолько эротичной, что Никита почувствовал, как его член стал принимать боевой вид. Не раздумывая, он пристроился сзади Вики и без всякого предупреждения вонзил свою саблю в коричневое пятнышко, ярко выделявшееся между двух сочных плодов.

От неожиданности Вика даже вскрикнула, ее обожгла адская боль. Она хотела вывернуться, но мощные руки Никиты держали крепко, и Вика, чтобы как-то сорвать зло, неожиданно для себя вдруг резко воткнула большой палец в зад Красавчику-Стиву. Он дернулся, чуть простонав, и в свою очередь со всей силы вогнал Миле в попочку свой клинок. Девушка то ли от ярости, то ли от боли вцепилась руками в ковер и стала его скрести…

Мальвина наклонился к уху Ронни и томно прошептал:

– Пойдем, милый!

Ронни ни слова не понимал по-русски, но нежный голос паренька и ласковые руки, тянущие за собой, заставили его подчиниться. Паренек подвел его к Миле и заставил лечь перед ней на бок. Огромный инструмент Ронни оказался прямо перед лицом Милы, и она перенесла свою месть на него: обхватив член губами, она с трудом заставила его войти в горло и стала ритмично качать, словно поршень. А паренек пристроился сзади Ронни и попытался ласкать его огромную задницу своим «перочинным ножичком».

Эта змея из человеческих тел стонала, хлюпала, охала, ахала. Каждый пытался доставить максимальное удовольствие себе и ближайшим партнерам. Это был слаженный и единый механизм, который подчинялся одному закону – закону сексуального влечения и страсти. Они были едины в своем порыве, и все почти одновременно достигли финишной ленточки, а достигнув, замерли в упоении победы и несколько секунд пульсировали друг в друге, затем откинулись в усталости на спину и пребывали в молчании и неподвижности.

Однако долго лежать им не пришлось, во всяком случае, Никите, – в дверь кто-то постучал. Вставать никому не хотелось, но в дверь снова настойчиво стукнули, на этот раз гораздо громче.

– Никита! – раздраженно бросил Красавчик-Стив.

– Сей момент! – Он тут же вскочил на ноги и суетливо бросился к выходу, но по пути опомнился, подхватил с дивана плед, накинул его на себя, словно римскую тогу, и подошел к двери. – Кто? – недовольно спросил он.

– Открой, Никита! – услышал он голос, от которого у него задрожали руки.

– Сейчас, сейчас, минуту, – залепетал он, пытаясь открыть дверь побыстрее, но алкоголь и страх нарушили координацию движений. После некоторых усилий ему все же удалось открыть замок. – Входи, Хитрован, входи.

– Ты прямо как император! Не ждал, что ли? – усмехнулся гость.

– Ты же сам сказал – завтра.

– А сейчас и есть завтра, на часы взгляни, – хмыкнул тот. – Ладно, кончай базар: где твои гости?

– Так они… – Никита не знал, что отвечать. – А кого ты имеешь в виду? – Спросил он, совсем протрезвев.

Дело в том, что пару дней назад Никита обратился к Хитровану с просьбой, чтобы тот помог своими связями прикрыть одну щекотливую ситуацию с «голубыми», возникшую из-за Ронни. Но о своих иностранных хозяевах Никита ничего не говорил.

– Не верти со мной, я говорю о твоих закордонных. – Хитрован стер с лица улыбку и взглянул на него в упор, потом улыбнулся и снисходительно добавил: – Удивлен? Не тушуйся, о них спрашивал один очень уважаемый человек.