Несколько минут Большой Стэн, взвешивая его слова, молчаливо смотрел на Рассказова. Сначала ему захотелось достойно ответить, но это было только первым порывом. Он действительно понял, что сидящий перед ним уверенный человек, прошедший, как он слышал, огонь и воду в советском КГБ, – опасный противник. И коль скоро он говорит в открытую о таких видах, то в это можно верить. Однако что ему понадобилось от Большого Стэна? Неужели интуиция его не подводит, и речь пойдет о контейнерах? Но что ему известно? Неужели этот «азиат» что-то еще «вспомнил»? Если так, то нужно быть повнимательнее.

– Вы должны простить мне мое недоверие, – со вздохом сказал Большой Стэн, совершенно машинально переходя на «вы».

– Я очень рад это слышать, мой дорогой друг, но зачем менять то, что уже установилось между нами? Давай все-таки на «ты».

– Ничего не имею против, – в голосе Стэна почувствовалось облегчение.

– Прежде чем перейти к делу, давай выпьем за… хорошее отношение друг к другу!

– Принимается! – Кивнул Большой Стэн, с трудом сдерживая нетерпение.

Рассказов быстро разлил водку, добавил льда и поднял бокал. Кивнув друг другу, они сделали по глотку и поставили бокалы на стол.

– А теперь я постараюсь развеять твое нетерпение, мой дорогой друг…

После того как генерал Богомолов со своими помощниками Говоровым и Вороновым разобрались с инцидентом в клубе «Виктория», им пришлось выпустить на свободу Красавчика-Стива и его подручного Ронни, да еще и принести им извинения за «незаконный арест». Вскоре они втроем навестили в больнице Савелия. Тот был без сознания, но врачи заверили, что опасности нет. Это вселило в них надежду, и они, пробыв у его постели полчаса, вышли на улицу. Несколько минут они шли молча, никто не хотел прерывать молчание. Служебная «Волга» медленно следовала за ними.

Первым не выдержал Воронов:

– Черт бы меня побрал! – в сердцах воскликнул он. – Это я во всем виноват!

– А вот это ты, молодой человек, напрасно, – тихо возразил генерал Богомолов. – Зачем так казниться?

– Как зачем? Почему я не прислушался к предупреждению Савелия?

– О чем это ты? – удивился Говоров.

– Об этом Франке! Савелий же говорил, что он очень опасен.

– Франк… – вздохнул Богомолов и переглянулся с Говоровым. – Этот человек был даже опаснее, чем можно себе представить. – Мне удалось получить о нем кое-какие сведения, несмотря на то что это было совсем не просто. Он был так сильно засекречен, что его даже не захотели признавать, чтобы забрать труп…

– Ничего не понимаю, – покачал головой Воронов.

– А ты слушай лучше, тогда поймешь, – бросил Говоров.

– Когда мы получили сведения, что эти двое едут к нам, я сделал запрос по своим каналам, чтобы о них разузнали все, что возможно. Про Ронни сообщение пришло через сутки, а вот о Франке ничего не было: ни по официальным данным, ни по каналам секретной службы. Это меня насторожило, и я решил воспользоваться любезностью Джеймса. Его реакция была странной – вместо того чтобы ответить, он сам задал вопрос: с какой стати мы интересуемся этим человеком и откуда у нас его фотография. Забыл сказать, что я на всякий случай послал фотографию Франка Джеймсу и сообщил, что это фото сделано мною в Москве несколько часов назад.

– Представляю состояние Джеймса… – с усмешкой заметил Говоров.

– Я все еще ничего не понимаю! – признался Воронов. – Этот Франк что, персона нонграта?

– В каком-то смысле – да, – хмыкнул Богомолов. – Я до сих пор не возьму в толк, как он рискнул приехать в нашу страну!

– А что тут понимать? – небрежно заметил Говоров. – Всем нужны деньги. Уверен, что Рассказов отвалил ему столько, что тот, не раздумывая, пошел на такой риск.