Лишь кричат глаза.

Обреченный вечер —

Ты уйдешь.

Я дарю другому

Страсть и ложь.

Сегодня в мороке снов мы были вместе. Я помню лишь общее ощущение и Влада как набросок, как вдохновенный эскиз. Просыпаться в пустоту дней чудовищно. Час лежать, пытаясь примирить себя с данностью, уравновесить свой горький мир и реальность за окном.

Мне уже неинтересно, где он и с кем. Мое подсознание медленно блокирует отсеки: его работа, наши личные несостыковки, танцы… Иначе я просто умру от горя и боли. За эти месяцы общения с ним я «вросла», насколько это было возможно, в его жизненное пространство. И сейчас вырываю себя «из Влада», как траву из земли. Это очень больно. Цветов наросло – тысячи, и корни их глубоко…

Меня словно лишили наркотика, который я вкалывала почти полгода. Я подсела на него и сейчас умираю. Он – наркотик, и сейчас нет ничего, сравнимого с ним по силе воздействия. Мне плохо, больно, пусто. И так будет ни день, ни два – я не знаю, когда переболею им. И возможно ли это? Как там у Полозковой? Любовь – выкидыш?

Вот и Влад – мой выкидыш, порвавший моё нутро, обжегший душу, не могущий забыться мёртвый эмбрион…

Я в немом океане нашей непонятной нелюбви. Я чего-то жду, хоть какого-нибудь знака. Сигнала, движенья. Я молча погружаюсь, и уже за тысячи километров от земной тверди. Океан моего одиночества и твоего молчания.

Странно сознавать, что мы друг другу НИКТО. Мы в мёртвой зоне безразличия. Вчера уснула почти в полночь. Сон плотно запеленал меня, как мумию. А под утро мне приснился мой давно умерший друг. Сон был смутным, мутным, как первые кадры «Необратимости».

Я словно в подземелье, кругом – тени, трубы. Я иду и вижу силуэт Паши. Он словно DJ, в наушниках, шапочке. Мы узнаем друг друга. Хотя лицо его стушевано полумраком, глаз я вообще не вижу. И он повел меня подвальными лабиринтами. Двигался легко, быстро, а мне всё незнакомо, я иду осторожно.

И вот, вильнув за угол в очередной раз, вижу трещину в земле. Паша останавливается. Я переступаю её и просыпаюсь. А за окном – голый октябрь, по утрам -5, на душе – осенняя рапсодия.

Я чувствую, как падаю в глубину. Всё глубже. Всё массивней толща океана надо мной. И я скольжу, скольжу вниз. Уже ни с кем и ни для кого – астральное тело в глубине, в глыбе зелёно-бирюзовой темноты. И я знаю, кто в этом виноват…

«Ни тот, ни этот – имена запретны… На улицах Вероны – ночь слепая». Как глубоко он копнул, как необратимо задел… В общем, пятница шарахнула на все 220…

«Прямо в глаза бросалось, что ему плевать на всё происходящее. Он был молчалив и отстранен. Поулыбался всем на прощание и свалил» – Верка ходила на встречу «творческой молодёжи, я ушла оттуда, не дождавшись его.

Он пришёл уже без меня. А я в это время покупала в магазине сигареты и пиво, сбежав из компании. Верона, Верона… Зачем и почему он так ведёт себя?!!

А, сегодня еще октябрь? А какой год? А столетие? А на какой планете я сейчас? Пью холодный кофе и курю…

Вчера я закурила, спустя почти два года я купила пачку сигарет и за вечер выкурила семь. Выпила пива. И час кидалась SMS с Владом. Раскаты летнего грома докатились-таки до нас, и вчера шарахнула настоящая гроза. Гроза! Оглушительный ливень, потоки взахлёб…

«Я из-за тебя бортанула пятерых. Из-за тебя снова пишу стихи и вечно витаю непонятно где. Ты весь такой умный и хороший, а мне хоть стреляйся. Знаю, что сейчас рою себе яму, но… мне плохо…»

«Тебе плохо? Неужели тоже из-за меня?»

И дальше, дальше по наклонной… Уже закрывая глаза, уставшая, растерзанная этой неделей, я отправила ему «Спокойной ночи…»

Что происходит? Что?!! Мне надо ждать. Терять сознание от истощения и ждать. Бежать некуда. Да и бежать мне хочется лишь в одном направлении – к нему. А он снова – на другом краю пропасти. Никого не могу видеть. Я сейчас в воронке любви.