– Сиди тихо и не мешай! – Я в очередной раз отмахнулась от пытающегося подлезть под руку кобеля, когда завязывала цветные тесемки на шеях щенков. – Габи! Отвали!

– Ты назвала собаку моим именем?

И столько негодования в голосе, что мне захотелось спрятаться в солому и прикрыться теплой собачьей подстилкой. Кто же знал два с половиной года назад, что наши отношения перейдут на новый уровень?

– Ступайте, я сам закончу, – тихо произнес анимаг. – Завтра зайду проведать мамочку, тогда и рассчитаетесь.

Я медленно распрямилась и так же медленно повернулась к возмущенному герцогу.

– Ему очень подходит. – Проходя мимо Годфрея, я направилась к дому. – Наглый, упрямый, умный и сильный лидер. А еще он мой лучший производитель. Ни одной выбраковки.

Герцог выдохнул и рассмеялся.

– Ну, раз лидер, тогда имя ему точно подходит.

– Хочешь сказать, что лидер из тебя лучше, чем производитель? – не удержалась от колкости.

Меня обняли за талию и проворковали на ухо:

– Не ревнуй, я принадлежу только тебе.

Я фыркнула, выворачиваясь из объятий, но не потому что было неприятно, а потому что от меня изрядно воняло псиной, а герцог благоухал дорогим одеколоном и свежестью.

– Чему обязана столь ранним явлением? – поинтересовалась, когда мы ступили на крыльцо черного входа.

– Я подумал, вдруг собаки для тебя важнее нашей свадьбы? Увлечешься и забудешь, что ты невеста побратима короля, поэтому решил сработать на опережение и привел модисток. Они ждут в гостиной.

С этими словами герцог, не давая опомниться, чмокнул меня в щеку, словно делал это каждый день, и, взмахнув рукой, исчез в очередном мареве портала.

Пока я стояла, хлопая глазами, и сжимала кулаки, придумывая достойный ответ наглому виверну, в проходе появилась леди Эйрингауз. Уверена, тетушка увидела нас из окна и поспешила отравить мне жизнь своими нравоучениями, и даже подозреваю, что Габриэль засек ее раньше, поэтому так быстро и исчез.

– Добрый день, тетушка, – улыбнулась я, злорадно замечая, как леди морщит длинный аристократический нос. – Прекрасная погода для прогулок, не находите?

– Романна, ты меня разочаровываешь. – Леди Эйрингауз окинула меня внимательным пристальным взглядом, от которого по телу пробежал рой гадских мурашек. – Как ты могла позволить отравить себя? Разве барон Робертсон не учил свою дочь распознавать яды?

Я молчала, потому что знала, ответ тетушке не нужен. А еще было обидно, потому что она права, я расслабилась и потеряла бдительность.

– Рика приготовила ванну, а затем жду тебя в гостиной. Я распоряжусь подать обед сразу же после примерок платьев.

– Может быть, до?

В животе жалобно квакнуло.

– После! – отрезала леди Эйрингауз. – Настоящую леди красит внутреннее достоинство, а не выпирающий живот.

Она развернулась и гордо скрылась за дверью кухни, а из-за угла выглянула Рика, оглянулась настороженно и поманила меня рукой с зажатым в ней свертком, судя по промасленной бумаге, в свертке были бутерброды с колбаской. Во второй руке Рика держала большую дымящуюся паром чашку, в воздухе разлился запах брусничного чая, а на моих губах расползалась довольная улыбка. Ванна, бутерброды, чаёк и никаких герцогов!

Спустя десять минут, сытая и разморенная, я лежала в горячей воде и слушала веселый щебет Рики, которая делилась новостями.

– Охранники такие строгие, жуть! А один назвал меня красавицей, такой обходительный, жаль, рыжий. Страсть как рыжих не люблю. А еще… – Она понизила голос и, набрав в ладони шампунь, начала осторожно втирать его в мои волосы. – Граф Арфорд письмо вам велели передать. Сказали, чтоб никто не видел. Я его туточки под зеркалом спрятала. Серебром рассчитались, – важно добавила она. – Сами лично приходили вчера к вечеру, да леди Кошмар их на порог не пустили, сказали, что хозяйка отбыла с женихом.