– Никого больше не видела, хозяин в кабинете был один, когда к нему вошел этот господин. Никто после этого из кабинета не выходил. В приемной были охранники этого господина. Они могут подтвердить. В кабинете шумели, как будто ругались. Да, еще, пару дней назад этот господин несколько раз звонил мне, требовал, чтобы я по телефону связала его с Даршиным, кричал, – выпалила на одном дыхании девушка.

– Вот как, – наклонил голову полицейский и глянул на охранников.

– Никто не выходил, – нехотя подтвердил один из парней. – Только мы выходили в коридор покурить и все.

Подхватив, секретарь подтвердила их слова и добавила:

– А я в это время заглянула в кабинет и увидала, как этот господин наставил наган на моего хозяина. Я перепугалась и закрыла дверь. И сразу позвонила в полицию.

В голове у Корозова промелькнуло, почему она говорит неправду? Во-первых, два дня назад по телефону он не кричал на нее, во-вторых, сегодня он не наставлял оружие на Даршина. Подобное никак видеть она не могла.

– Вранье! – возмущенно отреагировал он. – Зачем ты врешь, девушка? За вранье тебе придется отвечать!

– Вранье, говорите? – отозвался молодой полицейский, шевеля курносым носом. – А не этот ли ствол она видела в ваших руках? – он через платок поднял с пола пистолет.

– Я же вам сказал, здесь были еще двое. Один из них выстрелил в Даршина, – пояснил Глеб.

– И где же эти двое, которых никто не видел? – хмыкнул второй полицейский, надувая щеки и дергая плечами. – Испарились?

Аккуратно молодой полицейский положил пистолет в полиэтиленовый пакет:

– На экспертизу, – пробормотал. – Пальчики снять.

Только сейчас до Глеба дошло, что Даршин боялся не напрасно, у него были основания для страха. Очевидно, он знал многое про этих людей. Одного мозг Глеба не мог сейчас переварить. Почему секретарь говорит, что никого не видела? Ведь эти двое через приемную входили к Даршину. Не через окно же влезли. Через окно? Стоп. А, может, вошли и вышли через окно? Поэтому даже его охранники подтверждают, что из кабинета никто не появлялся. Окно. Точно окно. Этаж первый. Можно войти и выйти. Корозов воскликнул:

– Проверьте окна. Двое точно ушли через окно. Я не видел, потому что меня сзади ударили по голове. Я был без памяти. Они в это время ушли!

Недовольно поведя в его сторону глазами, молодой полицейский пробурчал:

– Проверим. Всё проверим. А вы сидите, гражданин Корозов, и не трепыхайтесь! Значит, вы без памяти, а они испарились. И – никаких следов. А за окном все следы дождиком смыло. Были и нет. Складно, – он поморщился. – Таким образом, единственным подозреваемым в убийстве Даршина, гражданин Корозов, остаетесь вы!

Нахмурившись, Глеб полез за телефоном, позвонить Акламину, но в кармане пиджака его не оказалось, он молча отругал себя, что оставил телефон в машине на сиденье, глянул поверх голов на стоявших в дверях охранников:

– Позвоните Исаю, он знает, что делать.

Кивнув, один из них в приемной набрал со своего телефона начальника охраны. Вкратце рассказал, что произошло. При этом обратил внимание, как внимательно прислушивалась к его разговору секретарь Даршина.

– Разберемся, во всем разберемся, – осматривая окна, проговорил полицейский.

– В чем вы можете разобраться? – возмутился Глеб. – Здесь нужны оперативники. Почему вы их не вызываете?

– Вызовем, всех вызовем, – опять недовольно сказал молодой полицейский. – Но сначала разберемся сами.

– Напрасно тратите время, – проговорил Глеб и замолчал.

Ему не нравилось поведение полицейских. Они определенно видели в нем виновного, и теперь только искали улики, чтобы доказать это. Корозову показалось, что полицейский небрежно осмотрел подоконники, без особого старания найти на них чьи-то следы, просто создавал видимость работы, не открыл створки окон, бурча себе под нос: