Прежде всего, у него присутствовала гетерохромия – один зрачок полностью голубого цвета, а другой – ярко черного, даже с каким–то алым отливом. Эти странные и почти пугающие глаза придавали его равнодушному лицу угрожающее выражение, и он зная об этой своей особенности, словно наслаждался впечатлением, которое производил на публику.

– Странно, почему он не изменил цвет глаз? – подумал я. – Ведь это сделать очень легко. Возможно, так он выглядит брутальней, по своему мнению. Может, он любит строить злостные гримасы перед зеркалом в ванной? – высмеивая, осмыслял я.

Мои размышления прервал грубый командный голос чернокожего, уверенного в себе крепкого физически Бейкерса:

– Доброе утро, господа. Начну без раскачки. По статистике и правилам космического руководства допускается полная потеря пяти первых групп колонистов. Они там занимаются бурением, плавятся ледники. Погодные условия крайне тяжелые при зарождении новой атмосферы, которую мы внедряем, поэтому работают люди практически в адских условиях. Следовательно, возможны волнения и беспорядки. С вами полетят профессиональные военные в составе двухсот человек. Более и не понадобится. Так как колонии поражающим оружием не оснащены, и бунт, если он имеет место быть, будет быстро подавлен, – сидящие в зале переглянулись в очередной раз.

Я взглянул на Ирину а она указала на меня двумя пальцами, словно стреляя в меня из своего револьвера, на что я тоже собрал те самые пальцы и сделав вид что облизнул направил на нее, от чего она выразив недовольство снова отвернулась.

– Не переживайте, угрозе вашей жизни нет. Военные войдут на Титан первыми, затем спуститесь вы. На перелет и устранение неполадок отводится семь календарных дней. Я надеюсь на ваш профессионализм, а сейчас – вопросы, пожалуйста.

Меня немного возмутил настрой Бейкерса, захотелось задать ему вопрос:

– Генерал, меня зовут… – приподнявшись, вымолвил я.

– Я знаю, кто вы, знаю всё о каждом присутствующем в этом помещении, поэтому, задавая вопросы, можете не представляться.

В этот момент я почти физически ощутил на себе пристальный, почти как касание, сумасшедший взгляд Бейкерса и, высоко подняв голову, посмотрел ему в глаза, поразившись еще раз, как отчетливо исходили от этого человека волны надменности и самолюбия.

Наверное, я, по его расчетам, должен был тут же замолчать и сесть на место, но чтобы я испугался сурового взгляда? В далекие времена обучения у педагогов взор был куда проникновеннее и страшнее, особенно тогда, когда преподаватель точно знал, что человек не подготовлен к вопросам.

Следуя своим мыслям, я слегка усмехнулся и увидел, как Бейкерс еле заметно подмигнул мне, словно удав, упустивший кролика. Он прекрасно понимал в тот момент, что на мой вопрос ответить придется.

Тогда я снова заговорил – уверенно и твердо:

– Прошу прощения, генерал, на каком корабле нам суждено отбыть?

– Я понимаю вашу озабоченность, всем хотелось бы отправится на высокотехнологичном Дискавери, но мы полетим на Наутилусе, он более исследовательский чем военный, да, кстати, дамы и господа, все, о чем мы тут говорим, не должно ни в коем случае дойти до Планетарных СМИ. Это важно, все наши предположения и догадки ими и остаются до выяснения истинных причин проблем на Титане. И пока мы не поймем, что там на самом деле случилось, то не в праве это комментировать. Вот представьте себе – Бунт на Титане! Вы представляете, какой резонанс нас ожидает на Марсе и Земле? Нельзя, чтобы из–за волнений нам урезали бюджет на исследование космоса! Всем скоро будет негде жить, я надеюсь, все понимают ответственность? – зал кивал головой синхронно и молча.