– Нынешняя штаб-квартира Хлебникова находится в Дании, и вроде бы обосновался он там не без помощи королевской семьи, – подал голос Семен Степанович в ответ на стоящий в Катиных глазах вопрос, чем ему не угодила датская принцесса с российскими корнями.

Изольда кивнула в подтверждение его слов.

– Еще один возможный вариант – подмена детей. Аналитики вычислили, что мальчик из семьи потомственных военных, Паша Рыбальченко, стал командиром полка ракетных войск стратегического назначения не благодаря своим талантам и способностям, а исключительно по причине должности, занимаемой его папашей. Если в роддоме на детской ноге заменить бирку с именем Кочубей на Рыбальченко, то мальчик из неблагополучной семьи, Олег Кочубей, расстрелянный в девяносто втором за убийство, имеет все шансы получить другую судьбу и стать командиром ракетного полка. При этом его психопатические наклонности никуда не денутся, и ядерные боеголовки окажутся во власти человека с извращенным мышлением.

– А может, Гольцев заставлял слушать мать Кочубея классическую музыку, чтобы у ее сыночка уменьшить наклонности психопата?! – даже подпрыгнула в кресле от осенившей ее мысли Катя, забыв о запрете открывать рот. – И тогда он не убьет кого-то там, кого заменил Горбачев, да?

Доктор наук поправила очки и грозно уставилась на девушку. Катя съежилась под ее взглядом и робко добавила:

– Я передачу по телевизору смотрела. Помидоры лучше растут под музыку…

– Может, – мрачно согласилась доктор наук, немного помолчав. – Аналитики рассматривали и эту версию. Мы можем долго гадать на кофейной гуще, прикидывая различные комбинации, интересующие Хлебникова, но этим ничего не добьемся. Поэтому нам необходим человек, который на месте разберется, что к чему. Решающим фактором для утверждения вашей кандидатуры стало ваше медицинское образование. Вы появитесь в роддоме в качестве врача-педиатра, и здесь слишком велик риск, что чейзера без врачебного опыта сразу разоблачат.

Девушка с готовностью кивнула. Ее первой специальностью действительно была медицина, и в дипломе значилось "врач-педиатр". Заканчивая институт она и подумать не могла, что проработав в медицине несколько лет, она случайно переквалифицируется в переводчика английского языка, а теперь и в загадочно-разностороннего чейзера.

– Вы отправляетесь в пятьдесят четвертый год завтра, – продолжила Изольда, и сердце девушки радостно вздрогнуло. – Через зеркальный коридор вы попадете в обычную городскую квартиру. В ней вы и должны находиться все время, кроме того, которое будете проводить в роддоме, наблюдая за Гольцевым.

Дама выразительно подчеркнула голосом "все время", чтобы Катя поняла, что помимо квартиры соваться никуда не следует.

– Квартира принадлежит Георгию Лазуренко. Он геолог. В данное время ищет нефть на западе Таймыра, – вступил Семен Степанович. – Для соседей и любопытствующих вы его племянница из Воронежа, дочь сестры Анны. Вот фотография вашего дома в Воронеже на улице Дзержинского шестьдесят четыре, а вот карточка Анны.

Дедуся протянул ей два снимка. На одном был трехэтажный кирпичный дом, утопающий в зелени, с другого на нее смотрела женщина под пятьдесят со взбитой прической и плотно сжатыми губами. Катя внимательно уставилась на фотографии. Ее подготовка начинала смахивать на шпионский детектив.

– А вдруг соседи спросят этого Лазуренко, когда он вернется с Таймыра, куда девалась его племянница? А он ни сном, ни духом? – заинтересовалась она.

– Георгия Лазуренко не существует, – холодно отрезала Изольда, ясно давая понять, что это не Катина забота. – Есть наш аналитик, Яков Михайлович Сотников, курирующий этот отрезок двадцатого века. Он будет знать, какую информацию выдать соседям. Кстати, чем меньше вы будете общаться с людьми помимо роддома, тем лучше.