Я забыла захватить из кладовки лишнюю лампочку.

Лезть в кладовку сил уже не было, пришлось наклоняться к лицу Лиса, чтобы наложить пластырь на порез у виска. Края ранки расходились, я сопела и пыхтела, чем, конечно, раздражала братца. Глаза он сначала не закрывал, уставившись в потолок, что меня смущало почему-то. Потом закрыл, слава Богу! Если от меня пахло потом, это ужасно!

– Только не трогай. Убери руку! Руку убери, говорю! Шрам останется.

Я дала Лису лекарство из бутылочки с этикеткой «Заключительный этап. Выпить».

Всё! Лис живой. И помирать, похоже, не собирается. Я тоже почти жива.

За ящиком завозилась недовольно Шуша.

– Сиди тихо, подруга, – шепнула я. – На глаза ему не показывайся от греха подальше.

Умная Шуша сразу затаилась.

Перед тем, как идти спать, я нашла в кладовке новое ведёрко и, свесившись вниз, бросила его в «нору».

– На всякий случай. Не полезешь ведь наверх.

Закрыв люк, не спеша вымыла кладовку и кухню, на полу которой кровь Лиса смешалась с моей.

Грязную, в пятнах, футболку можно не прятать. Тоже хорошо. Испачканный кровью плащ вместе с остатками рубашки схоронила в лабиринте хода под гаражом.

Так и получилось, что я сама пустила хитрого Лиса в своё убежище. И колебалась недолго, вот ведь в чём дело! Не ожидала такого от себя! Плевать мне на него сто раз! Да пропади, кажется, этот Лис пропадом с его дикими, немыслимыми причёсками, с кружевами, костюмчиками… с его приятелями-лизунчиками! Где была моя голова?! Растерялась, должно быть.

Когда Кэт и Шуанг встали, я показала им ладонь с пластырем. Им и Тине, к которой зашла по дороге в кафе, сказала, что ночью захотела консервированных фруктов и порезалась, открывая банку.

– У тебя большой порез, Лиза, – внимательная Тина рассматривала ладонь. – Ты была неосторожна. Любишь есть по ночам? Что-то я не замечала у тебя раньше такой привычки. Вредной привычки.

Я широко улыбнулась:

– Это было в первый раз, Тина, и в последний, наверное.

Возле кафе я встретила Майка с Тэдом, неразлучную парочку. Они ждали меня, потому что сразу подошли, чего никогда не бывало.

– Вы сегодня опять всю ночь прогуляли? – спросила я, грозно глядя в раскрашенное лицо рыжего Майка.

Тот покивал головой с умным видом.

– Зайдёте в кафе? Я сегодня не в форме, но у вас заказ приму.

Поль поохал, глядя на мою ладонь. Даже хотел отправить сразу домой. Но я взяла пару заказов, в том числе у Майка и Тэда.

– Нужно сегодня перетащить его в комнаты, – я шептала, склонившись над столом, надеясь, что Майк услышит. – Приходите так же, как вчера. Одежду ему какую-нибудь принесите.

Вечером я позвала Шуанг в кухню. Захватила большой мяч из детской. Пока готовила ужин, Шуанг кидала его в стенку кухни, как раз под камерой. Что поделать, если ребёнок хочет поиграть? Потом позвала малышку в «слепую» зону, мы маршировали и пели песни. Шуанг любит, когда я пою, особенно Марфину любимую старинную «Гремя огнём, сверкая блеском стали…», хотя не понимает ни слова. Оттуда бросали мяч по очереди, и я нечаянно попала в камеру. «Глазок» повернулся к стенке.

Отправив Шуанг спать и спросив Кэт, не нужно ли чего (к счастью, ничего не было нужно), спустилась вниз.

От Лиса я ушла рано утром, оставив на ящике воду и пару искусственных маленьких яблок. Яблоки лежали на месте, а воду Лис выпил.

– Сейчас придут Майк с Тэдом, ты сможешь сам вылезти?

Вид у него был гораздо лучше.

Только злости не поубавилось.

– Я надеюсь, ты про «нору» трепаться не будешь?

Лис только фыркнул:

– Чикен!

Заклеенный пластырями, он сам вылез из «норы». Правда, вылезал медленно.

Ведро было пустым – терпел, паразит! Ну да ладно! Была бы честь предложена, как говорили раньше.