– Значит, можешь воскрешать мертвых?

– Формально, смерть процесс длительный.

– Значит, Иисус был из ваших? – спросила она и прищурилась.

– Не знаю, – произнес он и нахмурился. – Ты нарочно пытаешься меня сбить?

– Нет, это нервное, – ответила Урсула и снова погладила свой живот. – Мы все еще слегка волнуемся…

– Можно продолжать? – спросил Диалькин, подсел ближе к жене и тоже погладил ее округлый живот.

– Ну, так ведь уже начал… еще и с демонстрацией… как говорится, добивай.

– Хорошо, – произнес он, собрался с мыслями и продолжил. – И так, процесс исцеления, а тем более воскрешения, дает волновой эффект в живе и привлекает хаялетов[6], а это уже плохо. Та странная птица, что залетела в двигатель и загадочная поломка гидравлики были легкими отголосками возможного контакта с этой мерзостью[7]. Это была реакция на применение моего таланта.

– А то свечение?

– Если я применяю палу[8] в полную силу, то это видно издалека.

– Палу? – не поняла Урсула.

– Да, внутреннюю силу организма, свой собственный небольшой запас энергии и сил, – объяснил Диалькин. – В некоторых мирах это называют палой, в других жаром, где-то смагой.

– Так значит?.. – не закончила Урсула и посмотрела на свой живот.

– Я излечил тебя. Та поездка была лишь предлог, я хотел помочь в осуществлении твоей мечты, – ответил он. – Я не знал, смогу ли обойтись своими силами. Если нет, то след в живе привлек бы всю мерзость в округе.

– Мерзость?

– Кто-то называет подобных существ одержимыми, кто-то демонами, кто-то уморью. У разных народов, разные названия для этой нежити. Суть их остается неизменной – нести смерть.

– И эти, твои фокусы… – сказала Урсула, посмотрела на живот, кашлянула и продолжила: – Чудеса исцеления. Они привлекают нежить?

– Да, вместо помощи, я мог погубить нас обоих. Мои силы небезграничны и приходится подзаряжаться от живы. Лучший способ не привлекать внимание мерзости – все время двигаться. След в живе, как бы размазывается.

– Что такое жива[9]? – спросила Урсула, будто все остальное казалось простым и понятным.

– Индусы называют это праной, дыханием жизни. Некоторые здешние ученые – мировое информационное поле. В моем мире говорят поток или жива – то, что связывает все сущее во всех мирах. Энергия жизни, если кратко.

– Знаю, смотрела, – обрадовано произнесла Урсула.

– Ты о чем?

– Идем со мной, Люк, я научу тебя пользоваться силой… – ответила Урсула, имитируя густой бас и тяжелое дыхание Дарта Вейдера[10].

Диалькин пискнул, подавив смех, откашлялся и строго глянул на жену, которая долго смотрела в ответ, не понимая как реагировать. Наконец она подобрала под себя ноги, накинула на плечи легкое одеяло, хотя не замерзла и, кивнув своим мыслям, произнесла:

– Любимый приготовь нам еще чаю и расскажи все по порядку. Мне кажется, ночь будет долгой.

Когда часы на стене пробили двенадцать, Диалькин расставил на столике перед диваном кружки, заварочный чайник, хрустальную розетку с медом и маленький молочник. Он налил чай и глянул на жену, которая кивком указала на мед. Две ложечки золотого эликсира растворились в темном взваре. Он передал ей кружку, и она откинулась на подлокотник дивана в ожидании рассказа.

– Так, с чего бы начать? – пробормотал он, долил себе молока, взял кружку со стола и поднес ее к губам.

– Как и всегда, в таких случаях, с самого начала, – ответила Урсула, сделав первый глоток.

– Да… – произнес Диалькин и поставил свою кружку обратно не отхлебнув и капли. – Тогда слушай…

Так Урсула узнала, о том, кто ее муж и откуда. Про то, что мир не просто велик, а бесконечно велик и больше похож не на одинокий безграничный пузырь, а на многомерную мыльную пену. О том, что такое