Желтые буквы «Good Garage. СТО, шиномонтаж, аргон», проявившиеся на глянцевом от влаги черном баннере, распятом между двумя корявыми тополями. Такого же цвета стрелка, нарисованная снизу.

Стараясь ни о чем не думать, Сергей сворачивает с тротуара, и, как в казаках-разбойниках из детства, идет по желтой стрелке. Березовая рощица, задушенная кучами сваленного в ней мусора. Нахлебавшаяся воды разбитая грунтовка ползет к далекой стройплощадке. Строительные краны над ней стараются поспеть к срокам, обозначенным на расставленных вдоль Ленинского и Московского проспектов билбордах, обещающих в ближайшем будущем на месте промзон новые жилые кварталы.

Сразу за деревьями справа от дороги возникает приземистое строение из белого, с рыжими и черными подпалинами, силикатного кирпича. Здание будто когда-то напялило да так и не сняло корону из стен недостроенного второго этажа. К «короне» прибит баннер-близнец того, что натянут между тополями. Только вместо стрелки надпись «Здесь». В разинутом зеве «Гуд гэрэджа», как тлеющий окурок во рту, застряла корма кашляющего клубами выхлопных газов «форда транзит». Возле микрика – смуглый и бородатый в «пумах», в выцветшей бейсболке с надписью «Russia» и в накинутом на плечи грязном клетчатом покрывале. Он бросает взгляд на идущего мимо Сергея (тот отворачивается, пряча свой шрам как особую примету) и уходит от дождя под крышу.

За «Гэрэджем» грунтовка делает резкий поворот, оббегая распластавшуюся на земле бетонную плиту с двумя канализационными люками в ней. Рядом – красно-кирпичные стены еще одного недостроя. Сергей быстро оглядывается. Никого не заметив, ступает на упруго пружинящую покрышку и через осыпающийся оконный проем ловко забирается внутрь. В свое время строительство тут бросили, не успев завести здание под крышу, поэтому внутри нет никакой защиты от дождя. Под ногами в мокром лабиринте стен хрустят обломки кирпича и осколки стекол, из-под которых секретиками «18+» выглядывают пивные пробки и размотанный презерватив.

Труба на месте.

Сергей забивается в угол, где, ему кажется, дождь сыпет меньше, усаживается на корточки. Достает из кармана ветровки телефон, смотрит время. «Не забудь взять сливки» – Ольгино сообщение в вотсапе, отправленное в 13:15 – момент, когда выехала машина – приходит четверть часа назад. Значит, у него в запасе минут двадцать. Сергей убирает телефон, подносит ко рту замерзшие руки, пытается согреть их дыханием. Ну и где оно, это лето? Два или три дня за почти целый июнь… Он вынимает из другого кармана ветровки черную шапочку заводской вязки, надевает ее на голову. Капюшон – сверху. Сразу становится теплей.

И тут на него накатывает. Все утро он будто идет по линии прибоя, удерживаясь на самой кромке, и до него лишь время от времени долетают брызги мандража. А сейчас он словно по колено заходит в воду, где его с головой накрывает волна страха. Сергей резко поднимается на ноги, чтобы побороть начинающуюся панику. Все будет в порядке. Просто он отвык от таких течений. Вернее, никогда к ним и не привыкал. В «Цветах 24 часа» на Белы Куна, когда он заработал свой шрам – не в счет, там было личное, а не бизнес.

Хрустя битым стеклом, Сергей подходит к оконному проему. В бесцветном небе что-то высматривают ерзающие туда-сюда краны. Правее них, за Кубинкой, торчит восковая заводская труба, верхушка которой обкусана мутью непогоды. В паре километров за трубой – его работа, охраняемая посменно площадка, где собираются строить железнодорожный терминал. Следующая смена в воскресенье.

Мысль о работе немного успокаивает. Сергей отступает внутрь, надевает купленные в «ОБИ» черные перчатки с ПВХ-напылением. Схватившись за трубу, подтягивает ее к оконному проему. Трехметровый хлыст полиэтиленовой трубы диаметром сто шестьдесят миллиметров выглядит внушительно, но весит совсем ничего. Сергей свободно поднимает один его конец на уровень живота и осторожно, чтобы труба не покатилась, укладывает на край проема. Идущая вдоль всей длины трубы тонкая синяя полоса обозначает, что изделие должно применяться для прокладки сетей водоснабжения, но он нашел ей другое применение. А сама труба черная, как тот налик, который вот-вот повезут на стройку мимо этого места.