Вытащив себя из постели, я поднялась наверх. Все столы были завалены коробками, при виде которых кольчуга на мне стала еще туже. Маневрируя между коробками посреди комнаты, чтобы заварить себе лапшу, я услышала, как Зеб выходил из ванной. Увидев меня, он вздохнул. Я была похожа на женщину из каменного века. Футболка на несколько размеров больше, чем нужно, мешковатые штаны и лохматая голова – хвост набекрень, половина волос из него выбилась и торчала как попало.

– Мне нехорошо, – сказала я в свое оправдание, не утруждаясь указанием на его собственные растрепанные волосы.

– Прости. – Брат поднял руки вверх.

Я залила кипятком лапшу в пластиковой коробке и придавила крышку, положив сверху вилку.

– Ты будешь? – спросила я.

– На завтрак? Не-е, я уже сделал себе тост.

Несмотря на критику моего завтрака, сам он потянулся за пачкой второсортных чипсов. Так как стаканы были уже упакованы, я налила нам апельсинового сока в бумажные стаканчики. Мне пришлось раздвинуть коробки, просто чтобы видеть лицо брата, сидевшего напротив. Я принялась за лапшу, слушая, что говорил Зеб.

– Мама сказала, что с переездом завтра нам помогут соседи, раз уж папа работает в две смены.

Я промолчала, так как не хотела разразиться очередной гневной тирадой в адрес родителей, в особенности папы. Он что, не мог отпроситься на пару часов?

– Забавно, наверное, жить в многоквартирном доме, – продолжал Зеб. – Там есть бассейн.

– Ага, – через силу выдавила я.

Я начала делать макияж, чтобы снова не пришлось лгать Зебу. К счастью, он продолжал жевать чипсы, задумчиво глядя по сторонам. Мне было интересно, о чем он размышлял, но не осталось сил спрашивать. Вместо этого я открыла ноутбук, чтобы поработать над презентацией. Мне нужно было представить, что я репортер, использовать реальные новостные статьи какой‐нибудь латиноамериканской страны и подготовить речь на три минуты. Я выбрала статью о Панамском канале и в школе уже успела что‐то накопать на эту тему и даже написать несколько строк. Оставалось лишь найти подходящие картинки. Затем, дописав свой рассказ, я пробежалась по нему пару раз. Нам разрешалось пользоваться записями, но я хотела выучить наизусть как можно больше. Я едва успела закончить, так что даже не было времени принять душ. В мгновение ока причесавшись и переодевшись, я крикнула Зебу: «Пока!» и помчалась в школу.

В «ПИКТОНЕ» ЦАРИЛА АТМОСФЕРА радости по поводу грядущих весенних каникул, однако я не разделяла всеобщий энтузиазм по этому поводу. Завтра мне предстояло покинуть дом, который я так любила. Дом, в котором я прожила всю жизнь. И почему? Потому что мои родители, которые, я уверена, все еще любили друг друга, не смогли найти общий язык и забыть взаимные обиды. Дойдя до школы, я пулей помчалась в кабинет испанского, забежав туда вместе со звонком. Я была в напряженном предвкушении собственной презентации. Пока я рассказывала, миссис Эрнандес смотрела на меня с гордостью, даже слегка приподняв голову: она всегда смотрела на меня так, когда я говорила по‐испански. За все годы она хвалила меня больше, чем все учителя вместе взятые. Я была так погружена в свой рассказ, что три минуты пролетели как одно мгновение. Закончив презентацию под аплодисменты класса, я неловко улыбнулась. Миссис Эрнандес жестом подозвала меня к себе, как вдруг я заметила кого‐то около ее стола. Это был тот парень, Джоэл, который ходил со мной на английский и спал во время урока и которого считали наркоторговцем. Я вспомнила, что краем глаза видела, как он входил в класс во время моей презентации.