После того, как за ним закрылась дверь, я долго стояла в прихожей перед зеркалом и ждала слез. Все плачут. Когда так больно, плачут даже мужчины. Но внутри было одновременно пусто и тяжело. Никогда не думала, что воздух может быть таким тяжелым. Глаза наполнились слезами и мокрые горошины покатились по щекам.

В мужчинах в общей массе я не разочаровалась. Но начинать новые отношения точно не планировала. Я все время проводила на работе, где мужчины воспринимали меня, видимо, так же, как и Вадим. Но со стороны других мужчин были и комплименты, и знаки внимания, и подарки, и приглашения на свидания. Я улыбалась, благодарила и отказывала. Я все еще люблю Вадима. Но он постепенно стирается из моей памяти, чувства блекнут и боль отступает. Я живу дальше. Одна. Но я не считаю себя одинокой, я считаю себя свободной.

Пятнадцать минут закончились, и я нырнула в метро. Дома я быстро приняла душ, высушила волосы и одела платье, которое мне посоветовала купить Ника. Да, оно подходило: с одной стороны очень строгое с четким силуэтом, подчеркивающим талию, с другой – соблазнительное, открывающее декольте и ноги в разрезе при ходьбе. Я знала, что на Пузана не произвести впечатления голым отчетом. Ему нужны голые ноги. Ему нужно было понравиться. И мне несложно нацепить шпильки и намалевать себе глаза, хотя я все это терпеть не могла. Мама всегда говорила, что мне не нужна косметика. Да я и без нее это знала. У меня очень яркие черты лица и макияж превращает меня вообще в женщину легкого поведения. А если еще добавить красную помаду, получается вариант «Привет с трассы». Но такие фифы нравятся нашему Пузану. Учитывая, что он ни разу в жизни меня не видел и не общался со мной, мне нужно внешне привлечь его внимание. Поэтому красная помада пошла в ход.

За всеми этими сборами я перестала следить за временем, а было уже без десяти шесть. И я чертовски опаздывала на первое вводное занятие в автошколу.

«Может быть, не ходить туда вообще?» – пронеслось в голове. – «Корпоратив важнее».

Но эту мысль я отмела. Я уже заплатила деньги и идти нужно. А точнее – бежать. И я побежала. В обтягивающем черном платье, на шпильках, с ярко-красными губами, с отчетом подмышкой и ноутбуком в руках. На меня смотрели прохожие, мне улыбались мужчины, и я была счастлива. Я была довольна собой и понимала, что я настоящая женщина – красивая и соблазнительная, просто очень сильная, независимая и свободная. Алька с Никой гордились бы мной сейчас.

У дверей автошколы я остановилась и дала себе минутку, чтобы отдышаться. Затем уверенно толкнула дверь, вошла внутрь и стала блуждать по коридорам, отыскивая аудиторию номер четырнадцать. Когда нужная дверь попалась мне на глаза, я с досадой констатировала, что она закрыта, а приятный мужской голос уже что-то там вещает. Я ненавижу опаздывать и заходить последней, когда все на меня смотрят. Это просто позор какой-то. Но я в жизни делаю так много неприятных вещей, что позором больше, позором меньше – какая разница. Я, пару раз постучав, открыла дверь со словами «Можно войти?» и скользнула в аудиторию.

Аудитория была полная. Полная мужчин. И всего две-три дамочки. Все обернулись на меня. За преподавательским столом стоял высокий и загорелый молодой человек. Он улыбнулся, что-то поискал глазами на своем столе, а потом, глядя на меня, задал вопрос:

– Ты у нас точно не Чурилин Н.Е. Значит, либо Высоцкая В.А., либо Тихонова Т.Н. Ну, так кто? – и снова улыбнулся.

– Высоцкая, – ответила я.

– Садись, Высоцкая, – не переставая улыбаться, произнес он, а я, просто обалдев от такой фамильярности, даже не нашлась, что и ответить.