Стоп. Никто не гарантировал, что правдой можно считать все написанное. Это же не научное издание с подробно описанной процедурой эксперимента, в конце-то концов! Что мешало автору дать собственной фантазии порезвиться – даже если в целом он и описывал события, имевшие место в действительности?

Начнем с самого начала. Без чего сюжет в принципе не сложился бы?

Без приказа об убийстве – и, соответственно, без самих убийств. Егор вспомнил, что от испытуемых требовалось убивать свои жертвы ножом – в этом-то и был основной смысл эксперимента. Если бы убить можно было из пистолета, то – при должной квалификации экспериментаторов-гипнотизеров – сложностей с выполнением внушения у испытуемых, скорее всего, не возникло бы: ведь такое убийство на расстоянии, когда нет запаха крови, сопротивления жертвы, ее постепенно стекленеющих глаз, мало чем отличается от многочисленных компьютерных стрелялок, в которых народ крошит противника пачками и никаких моральных терзаний при этом не испытывает. Про это Егор тоже прочитал. Оказывается, подобные опыты действительно проводили и раньше – правда, в более гуманном варианте. Там испытуемых под гипнозом заставляли совершить убийство, а затем сопровождали их до самого момента их нападения на потенциальную жертву, дабы эту жертву при необходимости защитить. Однако защищать никого не пришлось: большинство испытуемых даже под гипнозом убить оказывались не способны. Они начинали рыдать, отшвыривали нож, впадали в ступор – но убить даже не пытались.

Значит, думать имело смысл только про сами убийства: их с максимальной вероятностью можно считать фактом. И, следовательно, все снова упирается в ту схему, которая до сих пор продолжала противно шуршать в кармане рубашки. Егор достал измятый листок, разложил перед собой на столе и с отвращением уставился на него. Если говорить о фактах, то главный вопрос – в каком качестве отец принимал участие в эксперименте.

Внезапно всплыло воспоминание, которое никогда прежде не обнаруживало своего существования: отец – злой, усталый и замерзший – вернулся с охоты, на которую его вытащил один из давешних полковников. Судя по всему, дело происходило еще в те времена, когда отец работал в госбезопасности: потом-то он встречался с бывшими коллегами только в день органов государственной безопасности и на днях рождения друг друга. Значит, самому Егору на момент той охоты было не больше двенадцати лет.

Конечно же, никакой добычи отец с охоты не принес – да, судя по всему, и не собирался. Его тогда страшно возмутило невероятное количество всяких штук, облегчающих жизнь охотнику. Он в тот вечер просто бесновался на кухне, рассказывая матери:

– Представляешь, они ж не на медведя ходят, не на кабана! Там хоть все было бы по-честному! Во всяком случае, если не с ружьем, а с ножом. Или ты, или тебя. Честное соревнование. Нет, они ведь на мелочь всякую идут – но у каждого по паре ружей, у Стаса еще прицел оптический… Намотали на себя кучу свитеров, курток, чтоб не дай Бог не замерзнуть. Стульчик раскладной – и то с теплым сидением. Плащ-палатка белая, чтобы на снегу не выделяться… Сволочи!

Марта Оттовна в этот момент выразительно повела глазами в сторону Егора, который был несколько разочарован отцовскими словами. Ему бы тогда наверняка больше понравился какой-нибудь героический рассказ об охотничьих подвигах настоящих взрослых мужчин, а тут… Ясное дело, охотник делает все, чтобы прийти с добычей, что ж тут удивительного?! А зачем тогда вообще на охоту ходить?

Унять разъяренного мужа Марте Оттовне оказалось не под силу.