– Нет, мы с тобой! – запричитал брауни, силясь обхватить его за шею. – С тобой мы…

– Ты его не тронешь. – Музыкант отступил к ним поближе и вынул из-за пазухи флейту.

– Зачаровать меня хочешь? – я улыбнулся так, что Чеширский Кот удавился бы от зависти. – Малыш, у тебя силёнок не хватит.

Он заиграл. Я говорил, что люблю музыку? Снова сел, когти спрятал. Грех музыканта есть, когда он играет. Да и сколько этот доходяга продержится – на морозе-то?

Мальчишка доиграл колыбельную до конца, только потом всхлипнул и флейту из одеревеневших пальцев выронил. На меня, конечно, не подействовало, зато баргест тем временем на ноги поднялся. Пошатывался, но стоял. И рычал на меня, почти как раньше.

– Пор-р-рву!

Брауни у него из-за передней лапы выглядывал и что-то острое в кулачке поблескивало. На эльфийский наконечник стрелы похоже. Получить таким в бок – радости мало. Но со стрелой или без стрелы я всех троих одной лапой передавлю, как мышей. И Баргест в этом не сомневался, по глазам видно. Вот и хорошо. Вот и разобрались.

– Ладно, – говорю, – весело с вами, детки, но мне пора. Следите за своим питомцем, как следует. И про обновки не забудьте, Йоль ещё не закончился.

Луна как раз прояснилась. Если знать, куда смотреть, можно увидеть между лунными лучами щель на Ту сторону. Я прыгнул и успел услышать, как залаял вслед баргест. Раз с врагом моим всё в порядке, пора и о друге подумать. На Той стороне всякие встречаются, драконы к примеру. Надо проверить, вдруг обидели моего тигра?

Как в воду глядел. Тигр на воле совсем ошалел, бегал, как котёнок, ловил всё, что движется. И добегался. На Той стороне есть много таких, кто бесстрашие как личное оскорбление воспринимают – мол, если не боятся, стало быть, не уважают. Как я тигра у Сфинкса отбивал – это особая песня. Эпическая, можно сказать, без лишней скромности. Потом пришлось учить полосатого оболтуса правилам, без которых на Той стороне не выжить. Понятливая зверюга оказалась. И привязчивая.

Когда я в Ирландию вернулся, здесь уже пять лет пролетело. По всему острову голод, люди мрут, как мухи. Деревня, в которой флейтист жил, совсем опустела. И ни брауни, ни баргеста, ни мальчишки, а я-то уже размечтался коллекцию свою пополнить.

Подумал я, подумал и навестил Благой Двор. А куда ещё мог деться талантливый музыкант, уже связавшийся с фэйри? Только под холмы, ко двору сидов. Они музыку больше всех любят.

Что такое Благой Двор? А так прозвали тех фэйри, которые не то чтобы добрые, но и зла без причины, ради развлечения не творят. Есть ещё Неблагой Двор. Хуже них только Дикая Охота с Той стороны.

Король Благого Двора мне не обрадовался и намёки насчёт музыканта предпочёл мимо ушей пропустить. «Ладно, – думаю, – сочтёмся». Пошарил по округе, послушал, о чём мелкий народец сплетничает. Ну, точно, привезли недавно сиды мальчишку-флейтиста, а за ним прибежал чёрный пёс, только его в холм не пустили.

Разыскал я баргеста, думал, придётся из него силой всю историю вытрясать, а он сам рассказал. Решил, почему-то, что я помогу и Микаэля выручить, и брауни разыскать, которого профессор в Дублин забрал.

И тут я промах совершил: объяснил баргесту, какой у меня интерес к его приятелям. А он, вместо того, чтобы оценить красоту моей коллекции, в горло вцепился. Схватились мы намертво, и совсем уже я его одолел, но тут налетели рыцари сидов на белых конях с золотыми гривами, подхватили пса и умчали под холм. Оценили, стало быть, защитника! А меня копытами так оглушило, что еле-еле до матушки Грюлы доплёлся.

Раб мстит сразу, трус – никогда, а я, когда месть созреет. Зачем спешить, если время на меня работает? Люди в холмах долго не выдерживают, лет через тридцать Микаэль сам с радостью на сделку пойдёт. Вот только не учёл я, как быстро Эта сторона может измениться.