Мое столь приятное занятие – поглощение божественного напитка – очень «вовремя» прервал телефонный звонок.

– Татьяна Александровна? – услышала я голос Королева.

– Да, здравствуйте.

– Вы дома?

Хороший вопрос. Нет, меня нет дома.

– Разумеется. Я жду вашу машину, как договаривались.

– Машина подъедет минут через десять. Значит, я вас встречаю в… где-нибудь без пятнадцати час?

– Непременно буду.

Видимо, отказываться от моих услуг – я ожидала и такого оборота дела – «известный бизнесмен» не собирается. С одной стороны, это хорошо для меня, но с другой – что все-таки нужно Королеву? Ведь согласно официальной версии убийца найден.

– Только… Татьяна Александровна, вы слышите меня? Пожалуйста, будьте с Ритой поделикатнее: она очень ранимая, а тут такая утрата… Рита все время плачет…

– Конечно, конечно! Я постараюсь ничем не ранить ее…

– Да-да… Пожалуйста.

– …но, сами понимаете, вашей дочери придется ответить на некоторые вопросы…

– Но вы уж – прошу вас…

Я снова обещала «постараться» и сим закончила наш содержательный разговор.

…Кофе тем временем безнадежно остыл, а времени до прихода машины оставалось только на то, чтобы бросить кости.

Ходить мне голодной до самого вечера… «Ох да тяжела судьбинушка Танюши…»

Я вынула из мешочка свои заветные – и на удачу!

15 + 25 + 12.

«Ваши дети должны вырасти крепкими и здоровыми. Скорее всего, их ждет неплохая карьера».

Вот те на! А я-то думаю, что мне все время есть хочется! «И зачала она от Духа Святаго…» (ой, не надо, это уже кощунство).

Вероятно, я должна радоваться, что моих крепких и здоровых детей ждет успешная карьера. Только мне сейчас больше нужны не крепкие дети, а крепкие нервы – для беседы с мадам Баргомистровой.

Видимо, эта женщина очень любила своего мужа. «У попа была собака, он ее любил…» А потом – убил. «Любила – убила, убила – любила…» Что за глупая рифма лезет в голову?

Нужно будет проверить алиби этой самой Риты, если оно вообще существует.

…А вот и машина!

Вышла из лифта – и передо мной сейчас же распахнулась дверь королевской квартиры. Открыл хозяин: хмурый, встревоженный, но безукоризненно одетый.

У Королева в холле настенные часы; глянула мельком – без пятнадцати час. Надо же, тютелька в тютельку!

– Проходите в комнату. – Вадим Сергеевич указал рукой, в какую именно. – Рита вас ждет.

Рита – в кресле – цвет лица совершенно сливается с бледными обоями за ее спиной; неподвижная, замороженная какая-то, с остановившимся взглядом. Только слезы непрерывно текут по щекам.

– Здравствуйте, – я присела на краешек кресла напротив. – Как мне лучше вас называть?

Женщина молча махнула рукой: мол, все равно!

Если она и старше меня, то года на два, не больше. В счастливую пору, скорее всего, была ухоженная, веселая. Сейчас каштановые волосы больше напоминают паклю, чем предмет женской гордости. Уголки губ скорбно опущены… Дочь Королева в таком виде скорее страшна, чем красива. Горе никого не красит…

– Рита – можно просто Рита? Знаете, мне необходимо с вами поговорить, – осторожно начала я.

Она кивнула.

– Пожалуйста, возьмите себя в руки и попробуйте связно рассказать, что вы увидели в своей квартире тринадцатого числа.

Мой призыв возымел обратное действие: у Маргариты началась истерика. И вокруг сейчас же забегали неизвестно откуда взявшиеся люди со стаканами воды, с нашатырем, одеколоном, уксусом и чем-то еще. Пару раз споткнулись о мои ноги, хотя я уж и так поджала их насколько могла, но, по-моему, они даже не заметили этого.

Господа, кто-нибудь хоть раз ощущал себя предметом мебели? Чувство – прямо скажу – не из приятных. Эдакая никчемная моргающая статуэтка в деловом костюме с короткой юбкой.