Я усмехнулся. А ведь это большая проблема всех детей в конце этого века. Даже не знаю, посадил ли кто-нибудь хоть один кинескоп во всем мире от игры в Соника или Принца Персии. Но факт остается фактом. Долго играть вредно.

– Вы не переживайте, Клавдия Петровна. Не посадят. Если посадят, мы вам новый купим. Пусть играют.

– Нет уж, – заупрямилась бабуля, махнув рукой. – Лучше пусть во дворе с ребятами бегают, чем в телевизор все время пялиться.

– С вами не поспоришь, – улыбнулся я.

– Вот ваши деньги, – бабуля под столом просунула мне пакет из-под молока, в котором была собрана выручка за последние две недели.

Я взял его и заглянул внутрь.

– Всем заплатили? Никого не обидели? – спросил я.

– Нет-нет. Как и положено. Все довольны. Многие столько денег в руках с самого выхода на пенсию не держали. Ты же знаешь, Костик. Пенсия сейчас, дай бог, три тысячи. А мы, иной раз, за неделю столько зарабатываем. Грех жаловаться.

– Ну хорошо, – я засунул руку в пакет и достал из него две тысячи. – Это вам. Премия.

– Не надо! Вы что? – засмущалась бабушка.

– Возьмите, – настоял я. – Вы сейчас все тащите. Берите, пока мы внимания не привлекли.

Бабушка, наконец, сдалась и приняла вознаграждение. Убрала купюры в сумку и опасливо огляделась.

– Спасибо тебе, Костя. Спасибо! Дай бог здоровья!

Я похлопал ее по руке, лежащей на столе, и принялся уплетать пельмени. Пока не остыли. Аж слюнки текли от того, насколько они вкусно пахнут. Когда в пельменях столько мяса, дела могут и подождать.

Клавдия Петровна дождалась, когда я перейду к чаю и спросила:

– О чем ты хотел поговорить со мной, Костя?

Я отклонился на железную спинку стула и посмотрел ей в глаза. Не хочется обманывать старушку, но если Ангельская умеет читать мысли, то по-другому никак.

– Я могу вам доверять?

– Конечно! – отреагировала она. – Кому, как не мне?

– Это правда, – я слегка помялся, подбирая слова. – Вы, наверняка, слышали, что меня приняли в клан Германна Аввакума Ионовича?

– На работе слух ходил. Вы же все-таки наш начальник, как-никак, – она добродушно посмеялась. – Нам такие вещи знать положено.

Дожили. Бабули меня обсуждают. Ну да ладно. Хорошо, что не у подъезда.

Так. А теперь мне нужна история, с помощью которой Клавдия Петровна согласится мне помочь. Ей бы правду про сестру рассказать, и проблема решена. Но нельзя. Нужно что-то еще. При том, чтобы моя личность во всем этом фигурировала в последнюю очередь. На всякий случай.

Так. Кажется, придумал.

– Не знаю, слышали ли вы про род Коломийцев? – начал я. Бабушка отрицательно мотнула головой. – Есть такой род аристократов. Они живут за городом в своем особняке.

– Мне нужно определить туда кого-нибудь на уборку?

– Не совсем, – поспешил ответить я. – То есть… Почти. У Коломийцев есть сын. Мы учимся в одном классе. Совсем недавно между нами произошел конфликт и с тех пор его отец, Сильвестр Александрович, делает все, чтобы меня отчислили из школы. Ладно бы просто отчислили. Они добиваются того, чтобы меня отправили на Казачью Заставу…

И мне пришлось рассказать всю историю, которая связывает нас с Кипятком, но переложить ее на безобидного сына той семьи, где сейчас работает моя сестра.

Ненавижу лгать людям, которые мне полностью доверяют. Но только так сейчас я могу заставить бабушку помочь мне. И только так она будет в полной безопасности. Как и Машка. Личное отношение и при этом угроза закрытия всего бизнеса, который сейчас ей приносит не маленькие деньги, помогут принять правильное решение. Согласиться выполнить мою просьбу. А когда все кончится, я обязательно расскажу ей правду. Но сейчас должен лгать.