Бежит, прихрамывая, никому не нужный.
Он ненавидит человечью речь —
Не раз его и били, и пытали…
И стережётся старый пёс случайных встреч
С мальчишками, бомжами и ментами.
Брезгливым взглядом проводит его
Богатая, ухоженная дама.
А он бежит, свободный от всего,
Бежит по Пролетарскому упрямо.
А ведь когда-то маленьким щенком
Он был в семье любимою игрушкой.
Но вырос, стал ненужным и пинком
Был вышвырнут из-за разбитой кружки.
И нет ни грамма, пёс, твоей вины!
В твоей беде лишь люди виноваты.
С тобою нам дожить бы до весны,
Не сдохнуть бы под дулом автомата.
И я такой же точно старый пёс,
Бездомный пёс в обличье человечьем…
Дай лапу, друг! Держи по ветру нос,
И, может, счастье улыбнётся нам под вечер…
Потухшие глаза, поникший хвост,
Свалялась шерсть, и на дорогах лужи…
По Пролетарском проспекту старый пёс
Бежит, прихрамывая, никому не нужный
Дмитрий Кузнецов
Я, ты знаешь, тебе благодарен!
Я, ты знаешь, тебе благодарен!
Ты когда-то себя убедила
В том, что скучен я, глуп и бездарен…
Может, это тогда так и было…
Мы расстались болезненно очень,
Были ссоры, конфликты, признанья…
В прошлом все эти длинные ночи,
Где упрямо вставало прощанье.
Нет, пока я другую не встретил…
Мне сейчас одному так спокойно!
Перемен не закончился ветер,
И не все ещё кончены войны.
Я ночами рисую словами
Невозможные синие дали,
Как бродячий индеец в вигваме,
Не за деньги и не за медали.
Нет, конечно, всему своё время!
Будут книжки и будет признанье…
Но сейчас – это лишнее бремя,
Не хочу я пока узнаванья…
Впрочем, разве тебе интересны
Мои мысли о будущем? Вряд ли…
Ладно! Впрочем, о книгах и песнях
Мы с тобою тогда не мечтали…
Я и вправду тебе благодарен!
Я скажу тебе, если б не это,
Жил теперь бы я в пьяном угаре,
И сейчас я бы не был поэтом.
Пусть тебе улыбаются дети,
И поменьше тебе в жизни горя!
Ну, а мне – чтоб всегда южный ветер,
Горы странствий и синее море!
Дмитрий Кузнецов
Монолог старого уличного фонаря
Ужель судьбы я лучшей не достоин,
И днём и ночью, летом и зимой,
Стоять, как на посту забытый воин,
Когда другие разошлись домой.
На этот пост поставлен в прошлом веке,
Стою один безмолвно и горю,
Так разве ж не найдется в человеке,
Хоть капли состраданья к фонарю.
Народ проходит мимо и не взглянет,
Забыт я, хоть для жалости реви,
Вот разве песню выпивший затянет,
Обнимет и признается в любви.
Подходят те, кто вешает бумажки,
Подходят те, кто их потом сорвёт,
Бывает – подбежавшая дворняжка,
Обнюхает и лапу задерёт.
Стою, скриплю, как будто бы простужен,
Не помня сколько времени прошло,
Ответьте люди все-таки – Я нужен?
А если так – хоть вымойте стекло.
Все это сделать – в воле человека,
Ведь я готов нести вам свет, как встарь,
И простоять до следующего века.
Ваш неизменно преданный Фонарь!
Дмитрий Богданов
Судовой пёс
Обжигает нос и лапы
Утренний мороз,
Только преданно у трапа,
Ждёт лохматый пёс.
Ждёт приятеля на вахту —
Дружат пару лет,
Ждёт он слов – Привет, ну как ты,
И костей пакет.
Было псу наверно б туго,
Да спасает флот,
Ну и то, что встретил друга —
Он не подведёт.
Пёс для вахтенных подмога,
Коль суров на вид,
Пусть матрос поспит немного —
Ведь собака бдит.
Дмитрий Богданов
Мой мир. В нем часто пепел и туман
Мой мир. В нем часто пепел и туман.
И водопады слез и гор молчанье,
Сплошная суета и звезд обман
И ропот памяти отчаянный.
Моя душа. Она еще пуста,
Она еще себе не верит,
Что может счастье быть наверняка,
И Бог еще откроет сердцу двери.
Другой. Не ясный, не родной,
Но так загадочно манящий,
И голос твой серьезный и смешной,
Несет надежды в настоящем.
С тобой. Укрыться на двоих
Плеядой звезд, волнами океана.
И раствориться в блеске глаз родных,
Таких родных, что разогнал туманы.