Челнок скакал смешно, и вечно барахлил.
Теперь не до него, и на машинке пыль…
Игрушки, детства след, поломанный отряд,
Немного жалко мне, как брошенных котят…
Вот Катя без ноги… вот плюшевый медведь-
Повыгорел совсем, а раньше мог реветь.
Завод сорвали мы, играя вчетвером,
Сломали нос ему и барабан потом…
Да, вроде бы нашла… сундук, на сто кило,
Закованный, как страж, нетроганный давно.
Пыль в палец толщиной, защёлка тяжела,
И ржавчина на ней… пыхтела полчаса…
Открылся-таки… там… чего там только нет…
Кому-то барахло… мне – память прошлых лет:
Подзоры, рушники, ручная красота..
Постёрлось полотно, но вышивка-всё та..
И крестиком цветы, и птиц волшебных гладь,
(Терпения бы мне и шить, и вышивать)
И платье, старый шёлк… я помню, креп-жоржет-
Всё мамино добро, всё молодости след…
Но туфли… где её те лодочки, цвет – беж,
На тонком каблучке?…не вижу я, хоть режь…
Когда-то мы с сестрой, шалуньи под замком,
Забравшись в мамин шкаф, их мерили тайком…
Их номер-33, на Золушкин манер…
В одиннадцать, как раз, мне подходил размер…
Хотела подержать в ладони этот клад,
Почувствовать тепло…
Пропали, говорят…
Ольга Николаева
Молчун
Я не хочу вам говорить
О том, что прожил безвозвратно,
О том, что заново ходить
Учился – ведь всё это странно?
Ходить по мыслям или снам,
Где всё расписано однажды,
Где всё доверено устам,
Но губы я сомкну отважно!
Я не хочу ни слова вслух!
Ни звука, ни единой фразы!
Огонь в душе почти потух —
Какой же прок в моих рассказах?
О днях былых, пустых мечтах
И вере утренней на встречу
В иных мирах иль временах,
Где твою тень едва замечу.
Я не могу вам обещать,
Что буду искренним, как прежде,
Моё желание – молчать!
Но буду я молчать в надежде…
Александр Богданович
Ужель она пришла?
Ужель она пришла?
Я ждал её так долго.
Смотрел сквозь стёкла дней,
Искал её в дали.
Но вот её гонцы,
Ложатся мне под ноги,
И в лужицах кружат,
Листочки – корабли.
Невидимой рукой,
Снимает зелень лета,
Стучится у окна холодною водой,
Ласкается у ног,
Уставшего поэта,
И кружит вальс листвы,
Над грешной головой.
Художник золотой,
Разводит кистью краски,
Умоет города, дождями с серых туч,
Она щедра как бог,
На всех хватает ласки,
И бабьим летом нас,
Согреет тёплый луч.
Люблю твою печаль,
И время увяданья,
Не плачу, не зову,
Прошедшее тепло.
Мне дорог твой покой,
И тихие страданья,
В которых я тону,
И буду только твой!
Андрей Басацкий
Спешу к вам на Землю в гости
Спешу к вам на Землю в гости,
Удар на себя принять.
Чтоб вы не сожрали от злости,
Подобных себе щенят.
Смотрите в глаза, смотрите,
Поймёте меня без слов.
Улыбку свою сотрите,
Я знаю своих врагов.
Любите меня, любите,
Ведь вам всё равно кого.
От страсти огнём горите,
Губите своё тепло.
Топчите меня, топчите,
Поглубже, по горло, в грязь.
А то по ночам не спите,
От ненависти трясясь.
Убейте меня, убейте,
Я к вам всё равно приду.
Не прячьте кровавые плети,
Я тоже вас всех люблю.
Но вбитые в небо гвозди,
Меня не пускают назад.
Начищу по ярче звёзды,
Чтоб вам освещали ад.
Inquizitor Dachau
Когда перо в руке молчит
Когда перо в руке молчит,
Не огорчайся, не волнуйся.
Всё время сердце лишь стучит,
Затишье в чувствах? – повинуйся.
Напротив жил один поэт,
В любви к прохожим признавался.
Крошил стихи, как винигрет,
Пока к чертям не исписался.
Не чувствует он «сфер любви»,
Не примечает незнакомок.
Не тешут даже соловьи…
Что цвет садов, что рябь каемок.
Ушла в стихи его душа,
Оставив взгляд без выраженья.
Как дама, юбками шурша,
Ушла совсем, без сожаленья.
И остается только пить,
Да подливать, да колобродить,
И с кем попало рядом жить,
Под слезы женщин хороводить…
Не огорчайся, что стихи
К тебе сегодня не стучатся.
Такой кошмар не за грехи —
И Музам надо отдышаться.