В дупле был пограничник с пулемётом,
Два дня атаки немцев отражал,
Не выходя, политый кровью, потом,
До смерти Он за Родину стоял.
Когда Его Душа взлетала в небо,
Рука гашетку жала до конца,
Разбитый дуб с тоской смотрел на это,
«Прощай Герой» – шептала вслед листва.
Андрей Григорьев
Выше смерти
Стоял, заросший бородой, в лохмотьях,
Кровавый ватник затянув ремнём,
На плечи падали, волос белёсых хлопья,
Глядел вперёд и думал о своём.
Ослепший взгляд пронизывал до боли,
Он из подвалов крепости взошёл,
Глаза не видят небо голубое,
Солдат наощупь выход тот нашёл.
Боец последний, защищавший Крепость,
Стоял перед толпой немецких «бонз»,
Те, видели в нём мужество и дерзость,
И что сломить его не удалось.
«Ты кто такой? Фамилия и званье»,
– Спросил бойца немецкий генерал,
Тот сплюнул, отвергая состраданья,
«Солдат я Русский», – он в ответ сказал.
Подъехала машина, санитары,
С носилками к нему наперевес,
Он отодвинул, чтобы не мешали,
И голову подняв, раскрылся весь.
Шёл медленно он к рокоту мотора,
Отдал команду встречный генерал,
И немцы Честь отдали для Героя,
Который их совсем не замечал.
Он шёл качаясь, ни чего не видя,
Он выше этих почестей летал,
И был он не «заросшим инвалидом»,
А тем, кто ВЫШЕ СМЕРТИ в жизни стал.
Андрей Григорьев
Путь к совершенству
Кто хочет стать при жизни совершенством?
Любой им станет, если только вот:
Он не пойдёт заискивать с кокетством,
К тому, кто без аванса не даёт.
Не будет гадить, мусорить, плеваться,
В беду попавшим станет помогать,
На зло, в ответ спокойно улыбаться,
И сплетни дальше не передавать.
То будет первым шагом к совершенству,
Но главное – спокойствие внутри,
Чтобы прийти к душевному блаженству,
Осознанно и праведно живи.
Андрей Григорьев
Я приезжала к ней на лето
Я приезжала к ней на лето,
К любимой бабушке своей.
До петухов ей все секреты
Стремилась сдать, до мелочей!
Кровать железная так цепко
Брала в объятия меня,
Как будто курица-наседка
Не отпускала до утра!
Я обожала те перины,
Что по утрам пришлось взбивать.
Слой одеял, как тортик блинный,
Ложился мною на кровать.
На них стелила покрывало,
Подушки в ситце голубом
Друг друга нежно обнимали,
По парам прячась под фатой.
В избе приятно пахло щами,
Капустой квашеной, яйцом.
Гнездились в тазике стаканы,
За теплой печкой, над столом.
В углу жила резная прялка,
В ней по ночам спал домовой.
В веретено вплеталась сказка
Умелой бабушки рукой…
А в сундуке, как у царицы:
Награды деда так блестят,
С времен войны на фото лица,
Конверты с письмами манят.
Такое детство не забудешь:
Речушка, поле, сеновал,
С варенья пенка, что смакуешь,
А воздух свежий, что бальзам!
Моя история обычна,
Таких же много у людей…
Терять любимых так трагично…
Не стало бабушки моей…
Я приезжаю к ней с надеждой
В уютный домик, в тихий сад…
Ищу повсюду (может встречу?)
Такой бесценный прежний взгляд…
Галина Евдошенко
Минутой трепетной почтим погибших…
Под ясным солнцем купола сверкают
Соборов и церквей в небесной синеве,
И колокольный звон по родине гуляет,
Торжественно рождаясь в мирном дне.
Навечно в душах, в ритме сердца – время
Той огнедышащей, кровавой, как зари —
Поры борьбы за праведное дело —
Отпор врагам под знаменем страны.
Не пели птицы, в небесах сгорая,
Вскипали реки от костров войны,
А тех, кто выжил, всё тревожат раны,
Им снится прошлое и болью сны полны.
Июньской датой, что в века не канет
Пусть льются слезы восковых свечей.
Минутой трепетной почтим погибших память,
И в скорбный миг все скажем: «Нет – войне!»
Галина Евдошенко
Беседка
По крыше старенькой беседки
Стучат дождинки: тук, тук, тук…
И винограда мокнут ветки,
Давно отвыкшие от рук.
Все в этом месте заповедно —
И даже крыша, что течет.