Стихи в блокнот ночами прячет.
Стоит надтреснувший стакан.
Он ничего уже не значит.
Откуда столько в нем всего? —
Душа, что клад, в душе богатство.
Открыт и космос для него.
В стихах как в вере – постоянство.
Знать в Степе музыка жила,
Любовь одна с волшебной силой
Степана за руку вела
К священной Музе – Музе милой.
Преобразился грешный мир:
Стал чистым, девственным и добрым.
И даже уличный сортир
Вдруг оказался бесподобным.
В душе чирикают птенцы
Клестов, щеглов и канареек,
Звенят на тройке бубенцы.
Не слышит Степа звон копеек.
Друзья, почувствуйте живой
Эфир поэзии прекрасной.
Степан понятен. Он простой.
И слог у Степы не опасный.
Не изрыгает он хулу,
Не претендует на медали,
Не крутит рифмой хула-хуп
И не вгрызается в детали.
Он самородок, он сверчок
Тот, что за русскою, за печкой.
Душа у Степы между строк
И очень нежное сердечко.
Иной мастак представит вам
Поэму в золотом абрисе.
Начнешь листать, а там лишь хлам.
Полезней стих о биссектрисе.
Несовершенства красота
Порою радует нас больше,
Чем совершенства лепота…
В природе звуки чище, тоньше.
Иван Дьяконов
«Женщина, как река»
О том, что женщина как море
песню пели.
Я слушал шторм в словах красивых,
Слышал штиль.
О скалы волны разбивались неумело
И корабля на дно ложился острый киль
О том, что женщина – река
Никто не ведал.
Об этой женщине-реке
никто не пел.
Я в омут женщины-реки
как в бездну падал,
Преодолеть любви течение не смел.
Ах, эта женщина-река моя стихия.
Она моя, она последует за мной.
Да что там годы нашей жизни роковые —
Надеждой держит
белый парус над волной.
Теченьем вод своих
Обнимет, обласкает,
Водой студеной
жар и жажду утолит.
Пусть льется песня
вдаль реки, не умолкает,
И ветерок листвой прибрежной шелестит.
Иван Дьяконов
«Я жить хотел, не знавши слова «старость»
Я жить хотел, не знавши слова «старость»,
Влюблялся вновь, без шанса на ответ,
Искал, ловил, и в юность возвращался,
И в лужах видел звёзд небесный свет,
Я до темна по улицам озябшим
Брожу, не поднимая головы,
Я тот же, только я немного старше,
И просят закурить меня на «Вы»,
А город окунается как прежде
В однообразный полупьяный быт,
Вульгарное казаться хочет нежным,
Я здесь давно растрачен и забыт,
Друзья былые тянут до зарплаты,
И постарела первая любовь,
И детвора так лихо кроет матом,
Что с непривычки в жилах стынет кровь,
И по утрам за кофе или чаем,
В привычную врубившись кутерьму,
Мы в волосах своих не замечаем
Пусть раннюю, но всё же, седину,
А я всё тот же, но немного старше,
Да нет, я вру – совсем уже другой,
Мы все давно не те – не надо фальши,
Пусть осень нам и кажется весной…
Олег Тумашевич
«Суеверия»
Кто меня отвергает единожды —
Не поверит в меня однажды,
Это грустно, лишает надежды,
Только в реку не входят дважды.
Кто мне верит – добро пожаловать
В мои мысли, мои откровения,
Я вас буду стихами жаловать,
Посвящать их вам без сожаления.
Это просто и это так сложно —
Обрести вдруг, лишившись доверия,
Только так ведь творить и возможно,
Не внимая слепым суевериям…
Александр Богданович
Коснусь тебя… Твоя душа больна!
Коснусь тебя… Твоя душа больна!
До скрежета зубов ей, брошенной, обидно.
Она поникла и застыла без меня,
Мне ж от содеянного, каюсь, очень стыдно!
Зачем сбежала, счастье пятки жгло?
Свою же глупая, удачу расплескала.
Скатилось в прошлое любовь-веретено,
А мне судьба его, с надеждою вверяла.
Насколько же губительна гордыня!
Она как ящер в эпизодах бытия.
Ведь от себя не скроешься, – твержу Я всем отныне —
Как жаль! Я слишком поздно, это, поняла!
Ты в монастырь чужой любви явился позже —
Там утешенье, святость, доброта…
Голубка-совесть с преданностью божьей
Воркует нежно там и только для тебя!
Ты в стенах тех навек надежно спрятан,