А Колесницу в небе зрит, что режет облака!
Что крестит стогны колесом!..
В ней – Ангелы стоят
И водку жгучим снегом льют в мир, проклят и проклят,
Льют из бутылей, из чанов, бараньих бурдюков, —
Пируй, народ, еще ты жив!.. Лей, зелье, меж зубов!..
Меж пальцев лей,
бей спиртом в грудь,
бей под ребро копьем, —
Мы доползем, мы… как-нибудь… еще чуть… поживем…
……………………………………………………………………
Largo. Pianissimo
Ты упал лицом, мой милый,
В ковш тяжелых рук.
В грязь стола,
как в чернь могилы,
Да щекою – в лук.
Пахнет ржавая селедка
Пищею царей.
Для тебя ловили кротко
Сети рыбарей.
Что за бред ты напророчил?..
На весь мир – орал?!..
Будто сумасшедший кочет,
В крике – умирал?!..
Поцелую и поглажу
Череп лысый – медь.
Все равно с тобой не слажу,
Ты, старуха Смерть.
Все равно тебя не сдюжу,
Девка ты Любовь.
Водки ртутной злую стужу
Ставлю меж гробов.
Все сказал пророк Исайя,
Пьяненький старик.
Омочу ему слезами
Я затылок, лик.
Мы пьяны с тобою оба…
Яблоками – лбы…
Буду я тебе до гроба,
Будто дрожь губы…
Будут вместе нас на фреске,
Милый, узнавать:
Ты – с волосьями, как лески,
Нищих плошек рать, —
И, губами чуть касаясь
Шрама на виске, —
Я, от счастия косая,
Водка в кулаке.
Милостыня
Подайте, милые, на шкалик
Господней грешнице, рабе!
В мешке с дырой, в рыбацкой шали,
c алмазным потом на губе!
Сижу на рынке я в сугробе.
Устану – лягу в жесткий снег.
Как будто я лежу во гробе,
и светят полукружья век.
И вновь стручком в морозе скрючусь,
и птичьи лапки подожму.
Свою благословляю участь.
В собачьих метинах суму.
Пошто сошла с ума? Не знаю.
Так счастливо. Так горячо.
И тычет мне людская стая
то грош, то черный кус в плечо.
А нынче помидор подмерзлый
мне светлый Ангел тихо дал:
ешь, детка, мир голодный, грозный,
но в нем никто не умирал.
И я заплакала от счастья,
и красную слизала кровь
с ладони тощей и дрожащей,
с посмертной белизны снегов.
Волковы бани
Ветки черны. Святый Боже.
Переулок, будто морда
Волка. Мы с тобой похожи:
узкий череп, рыбья хорда.
Шерсть вся вздыбилась на холке —
пряди слипшиеся снега…
Баня зимняя!.. – для волка.
Будешь чище человека.
В душной, яростной парилке,
черной мордой – в шайке бычьей —
мокрый хвост… – и бьется жилкой
жизнь: людская, зверья, птичья,
Барабанная, лопатья,
лом, кирка, метла, скребница…
Шкуры сброшенное платье.
Ребер бешеные спицы.
Ни наесться. Ни напиться.
Тусклый свет. Предбанник гулкий.
В бане моется волчица —
в Криволапом переулке.
Завтра когти вспять оттянут!
В печень – нож! В загривок – пулю!
…Мойся. Чистыми восстанут,
кто в грязи – в грехе – уснули.
Блаженная и пьяный пророк
– Вся я – терние!..
Вся я – вервие!..
Бусы зимние,
Убрусы смертные…
Рыба хариус —
Тело нежное…
Жамкнут – харями —
Душу грешную!..
– Чавкай варево,
Гавкай вражину, —
Смерть повалится —
Снег в овражину…
Над хламидою
Да над хлебовом
Вспыхнет митрою
Место Лобное!..
– Батька, батюшка,
Весь ты пьяненький…
Руки – баржами…
Бездыханненький…
Длани – язвами…
Пальцы – крючьями…
По мне лазают —
Нитка ссучена!..
– Ах ты, дурочка,
Глаза фосфорны.
Ах ты, дудочка,
Свист под космами.
Шелопутная,
Подвагонная, —
А глаза твои —
Халцедонные…
Ты зачем ко мне,
Дура, цепишься?!..
В лысый лбище мой
Губой целишься?!..
Ты сигай в костер!
Со мной не балуй!
Ты в мороз – топор
Лучше поцалуй!..
Я – исчадие.
Я – несчастие.
Страстотерпие.
Звездовластие.
Я всему чужой.
Мой отмерен срок.
На земле большой
Я один – Пророк.
– Бормочи тишей…
Все вертается…
Твой язык взашей
Заплетается…
Не реви… не лей
Слезы – водкою…
Я одна тебе
Лягу – лодкою…
Отдохни… ложись —
На меня… в меня…
Бедный, что за жись —
Корма нет в коня…
Обхвати… ломай…
Да грызи, кусай!..
Ешь, похваливай,
Наземь не бросай…
Запах мой вдохни…
Рот куском утри…
Мы в тобой одни —
Только не умри!..