– Ты Пётр лучше Чазова. Может и медицину на тебя взвалить, – Брежнев засмеялся, но тут же закашлял. Выплюнул в раковину воск, но потом вернулся к столу и зачерпнул ещё ложку, – Понравилось, и горло саднит меньше. Ты чего девкам-то подарил, что они там визжат? Или секрет?

– Да, какой секрет от партии, – посмеялись, – Бельё всякое нижнее, чулки там, колготки, бюстгальтеры. Косметику, да духи. Франция.

– Не можем сами. – Поморщился Генсек.

– Мы трусы хуже делаем, а они в хоккей хуже играют и космические корабли у нас лучше и танки. Надо будет, и трусы научимся делать. Или продадим им один танк, и на всю страну трусов хватит.

– И я так думаю. Вика, Халя, давайте вниз. Проголодались мы.

Поднялись на второй этаж в кабинет Генсека. Что не так с этим миром? Кто уж у Брежнева готовит, сама бабушка Вика или кухарка или шеф-повар, но всё невкусное, пресное и резиновое. Суп был вообще по непонятному рецепту, борщ, в который свёклу не кинули. На второе лапша с куском того самого оленя. Мясо нормально приготовлено, а лапша в один комок слиплась. Чай некрепкий. Что не так?

Брежнев сел у незажжённого камина и закурил. «Новость», значит, неплохое настроение.

– Ты, Пётр, понятно не успел ничего сделать, а подумать успел? Чем в осаде в Париже занимался? Не думал о работе? – колечки попытался выпустить, только одно получилось, и снова закашлялся. Погасил, взял ложечку и баночку опять с воском, – Полезней ведь.

– Конечно, думал, Леонид Ильич.

– И до чего додумался. До трусов, – гоготнул.

– Леонид Ильич, я сейчас крамольную вещь одну скажу. Только дослушайте до конца, пожалуйста.

– Колхозы будешь предлагать разогнать? – нахмурился Вождь.

– Кто вам таку дурость сказал. Колхозы укреплять надо. Более того именно этим и собираюсь заняться в первую очередь, – отмахнулся Пётр.

– Ладно, были тут реформаторы. Говори, что хотел.

– Не нужно нам сейчас поднимать урожайность и собирать больше продукции.

– Тебя там в Париже не завербовали? Как у них разведка называется?

– Не знаю. Вам ведь должны были докладывать, Леонид Ильич, что примерно четверть всей продукции тупо сгнивает. При большом урожае выращенную продукцию просто в бурты сваливают, а потом в лучшем случае перепахивают. Даже на корм скоту не пускают.

– И что предлагаешь?

– Исправить главную дурь, что сделал Хрущёв, – нужно выдержать паузу. Брежнев не любит Хрущёва. Сейчас обзовёт, и ему легче будет воспринимать информацию.

– И чего ещё кукурузник натворил?

– Разогнал МТС.

– Ну, тут ты не первый. Предлагали уже вернуть технику и людей в МТС, только посчитали уже. Если и вернут колхозы, то убитую, без запчастей. Только деньги переводить, не заработают МТС, – пренебрежительно скривился Генсек.

– Люди, которые предлагают вернуть технику в МТС либо дураки, любо на самом деле подкуплены ЦРУ.

– Вот как? – встрепенулся Ильич, – А ты сейчас чего говорил?

– МТС начали создавать в начале тридцатых и до 1958 года при том, что готовились к войне, воевали, потом восстанавливали хозяйство, огромное количество вполне работоспособных хозяйств создали, – опять паузы. И держим.

– Кхм. Ну… Дальше ховори, – даже говорок прорезался.

– Нужно не отбирать у колхозов и совхозов технику, а создавать новые МТС и начинать не с тракторов и комбайнов, а с овощехранилищ, элеваторов, зернохранилищ, силосных ям. Ремонтных мастерских. Жилья для будущих механизаторов и слесарей. Столовые, наконец.

– Вот как!? – пусть думает. Сейчас главное вообще не говорить. Кивать мыслям вождя.

Брежнев встал с кресла. Выплюнул в камин воск. Тут же зачерпнул новую ложку. Прошёл к окну.