– Чего желает от меня Великая? – Делана взглянула на Аран’гар и вновь повернулась к Грендаль.

– Мне нужно Принуждение, – сказала та. – Самое замысловатое из всех, что ты способна творить.

– Что желает сделать с его помощью Великая госпожа?

– Этот человек должен вести себя самым естественным образом, – объяснила Грендаль, – но сотри у него из памяти все события, что произошли во дворце. Замени их воспоминаниями о заключении союза с купеческой семьей. Добавь несколько каких-нибудь случайных ограничений и условий – любых, по своему выбору.

Делана нахмурилась, но она уже усвоила, что перечить Избранным не следует. Грендаль скрестила руки на груди и, постукивая пальцем по предплечью, стала наблюдать за работой Айз Седай. Она нервничала все сильнее. Ал’Тор знает, где ее искать. Неужто нападет? Нет, он не станет причинять вред женщинам. Эта его слабость чрезвычайно важна. Она означает, что у Грендаль есть время для ответных действий. Или нет?

Как он сумел выследить ее, отыскать этот дворец? Она же идеально, просто идеально запутала следы. Если и выпускала слуг из-под надзора, то лишь под Принуждением столь сильным, что его не снять, не убив при этом принужденного. Неужели эта Айз Седай, которую он держит при себе – которую зовут Найнив, та женщина с даром Исцеления, – сумела увидеть и прочесть плетения Грендаль?

Нужно время, и еще нужно выяснить, что известно ал’Тору. Если Найнив ал’Мира так искусна, что способна читать Принуждение, она опасный противник. Надо задержать ал’Тора, пустить по ложному следу; потому-то Грендаль и велела Делане создать тесную вязь Принуждения со столь необычными ограничениями.

Ал’Тор должен страдать, и Грендаль сделает так, чтобы он страдал.

– Теперь ты, – обратилась она к Аран’гар, когда Делана закончила свою работу. – Сплети что-нибудь запутанное. Пусть ал’Тор и его Айз Седай найдут в разуме этого человека следы чужих касаний.

Это еще сильнее собьет их с толку.

Аран’гар пожала плечами, но послушно накинула на разум бедняги Рамшалана еще одну частую вязь Принуждения. Кстати, он по-своему миловидный. Может, ал’Тор рассчитывал, что Аран’гар возьмет этого бородача в питомцы? Вряд ли он помнит о давно минувшем столько, чтобы знать о ее предпочтениях. Насчет его воспоминаний о прежней жизни Льюса Тэрина поступали противоречивые сведения, но ал’Тор, похоже, воскрешал в памяти все новые и новые подробности. И это вызывало у Грендаль беспокойство: сам он вряд ли способен выследить ее и найти этот дворец, но Льюс Тэрин, пожалуй, сумел бы провернуть такой фокус.

Аран’гар закончила.

– Теперь же, – сказала Рамшалану Грендаль, распуская плетение Воздуха, – возвращайся к Дракону Возрожденному и расскажи о своем успехе.

– Я… – Рамшалан проморгался и потряс головой. – Да, миледи. Смею верить, что заключенный сегодня союз между нами будет чрезвычайно выгоден для обеих сторон. – Он улыбнулся. Бесхребетный болван. – Быть может, отобедаем и поднимем кубки за успех нашего альянса, леди Базен? Путешествие было утомительным, и я…

– Ступай, – холодно сказала Грендаль.

– Хорошо, миледи. Когда я стану королем, вы не останетесь без награды!

Когда стража уводила Рамшалана, он самодовольно насвистывал. Грендаль села и закрыла глаза; несколько гвардейцев, мягко ступая по ворсистому ковру, приблизились к ней и застыли в карауле.

Теперь она смотрела на мир глазами голубя, привыкая к странным особенностям его зрения. По ее приказу один из слуг достал птицу из клетки и вынес в коридор, где посадил ее на подоконник. Грендаль легонько подтолкнула голубя вперед; для полного контроля движений ей не хватало практики, да и летать гораздо труднее, чем кажется.