– Да дождь просто.

– При кафе под навесом имел ввиду. Давай, соглашайся.

– На кофе? Пока не замерзну, – рассмеялась я.

Дальше он занял позицию расстроенного:

– Ладно, расслабься. Жалко, что не судьба встретиться. Но, я, вроде как, принуждаю к встрече. Перенесем свидание на более благоприятный вечер.

Я объяснила, что и не напрягалась, что на улице холодно, что я предложила этот вариант, так как пойти в такое место посидеть – это не роскошь вовсе и что он мужчина, пусть что-нибудь придумает.

В общем, мы все ж встретились и именно там. Придумал. И погуляли потом. Что не так с ним, точнее с моим восприятием его, не могу понять. Мне с ним приятно. Но не более. Но ведь с незнакомым человеком сразу не может быть, как с родным?

Вечером позвонил Андрей. Он вообще забыл спросить, когда я приезжаю: «как жаль, завтра иду за грибами, в воскресенье заявился на бег». В общем: Беги, Форест, беги.

Завтра первое августа. Оно все ж наступило, как бы не хотелось задержать июль. И это августовское утро началось с сообщения от Тани об открытии авиасообщения с Великобританией. Писала – а вдруг приедет? Она имела в виду мой недавний короткий, но яркий роман с однокурсником, ныне живущим в Лондоне. Все тривиально. Позвонил, поговорили, прилетел, эмоции, чувства, обещания. Это был фейерверк, настоящий, фейерверк из цветов, подарков и мне и Кате, заботы, было здорово. Если не считать, что он был все еще женат, и до меня сильно разводиться не собирался. Но это не помешало ему сделать мне предложение. Я держалась как могла, не хотела пускать к детям, хотя он буквально рвался. Но надо было быть утесом, чтоб устоять под этим натиском. Сдалась я, когда он все ж снял квартиру и стал жить отдельно от семьи. Это было мое условие. Человек, общающийся с моей семьей, не может быть женат. Конечно, я уступила, женатым формально он остался, но собирался развестись. В общем, все тривиально. Не устояла я. Невозможно было устоять. Детям он очень понравился, он прилетал на выходные и все было замечательно. А потом закрыли границы. Признаться, я поистерила, я была в ужасе. Представьте, что от вас улетают на последнем самолете… на неизвестный срок. Ну а он решил, что в новых геополитических и экономических реалиях ему лучше вернуться в семью. Я пожелала счастья, искромсала ножницами его оставленную рубашку и стала жить дальше. Он писал мне на почту, потом раз спрашивал, как дела и чем он может помочь. И вот ситуация меняется. И Таня переживала, что может приехать. Он не может, он точно приедет – тут живет старенькая мама. Только ко мне это больше отношения не имеет. Тут дело не в прощении. Он поступил как считал возможным. Поэтому сказать, что предательство не прощают, я не могу. Мне и прощать или не прощать не надо. Я принимаю, что он волен действовать как считает нужным. Но с человеком, предавшим меня, связывать ничего не может. Мир большой, места хватит всем.

Днем мы с Катей пошли на обед к моим родителям. Мама поменяла машину и позвала обмыть. Я все удивляюсь, откуда у мамы столько энергии? Все это провернуть, еще обед приготовить, салаты нарезать, пирог испечь. Наелись до отвала. Папа вещал как обычно обо всем Никитиной девушке Паше, Катя была звездой сцены. Сегодня ее замкнуло, что она некрасивая… Это я сфотографировала их с Никитой. У них одинаковые очаровательные ямочки на щеках, когда улыбаются. Она получилась хорошо, она вообще красавица, утонченная, но ей не понравилось. И все… понеслось. В общем, хорошо, когда хоть что-то не меняется.

Странное настроение сегодня. Хочется капризничать и топать ножками. Вечером встречаюсь с Женей, но мне почему- то хочется вести себя так чтоб все отменилось. Как – то бесит, что так все просто с ним. Видимо, я еще недостаточно над собой поработала, хотя я уже это понимаю. Или другое – захотелось чего-то не знаю чего, сама то не знаю, и пытаюсь за его счет организовать. На этом примерно месте я и решила сходить в Якиторию, побаловать себя. Вспомнила сеансы с Сашей, психологом. Она мне тогда сказала стать самой для себя взрослой, тем человеком, который будет удовлетворять мои потребности.