Ещё пять ушло на путь по городу до больницы.

Слава богу, дежурный врач оказался именно хирургом и принял раненого (вместе с двумя немаленькими купюрами, которые Сыскарь аккуратно засунул ему в нагрудный карман), пообещав сделать все возможное.

– И невозможное, доктор, – сказал ему Сыскарь. – Если понадобится, сделайте и невозможное. Это мой друг, и он должен жить.

– Это теперь мой пациент, – ответил врач, статный блондин лет тридцати восьми. – А я, знаете ли, не люблю, когда мои пациенты умирают. Ждите.

Двери операционной закрылись.

– Я там, на улице, при входе, видел удобную лавочку, – сказал Александр. – Пойдём покурим.

– Пойдём.

Они вышли под ночное небо. Луна продолжала светить вовсю, и Сыскарь поймал себя на том, что свет этой вечной спутницы мечтателей и влюблённых ему неприятен.

Чисто психологический эффект, подумал он, ничего странного. Теперь свет полной луны долго будет у меня ассоциироваться с этой ночью. Не самой удачной ночью в моей жизни, прямо скажем.

Фермер Саша достал сигареты и протянул Сыскарю пачку:

– Будешь?

– А, один уже хрен, – чуть помедлив, вздохнул Сыскарь, взял сигарету и прикурил от поднесённой Сашей зажигалки. – Бросить хотел, – объяснил он фермеру. – Две недели не курил. Но с такой жизнью разве бросишь?

– Плюнь, – посоветовал Саша. – Не так уж и много у нас удовольствий, чтобы ещё и курить бросать.

– А как же здоровье?

– Стал бы ты сыщиком, если б здоровье берёг?

– Тоже верно, – вздохнул Сыскарь, откидываясь на деревянную спинку лавочки. – Вот Ваня. Лет пять уж как бросил курить. И что? Лежит теперь в операционной, а мы здесь. Курим.

– Надеюсь, все обойдётся, – сказал Александр.

– А уж как я-то надеюсь…

– Что там произошло, можешь рассказать? Я, памятуя ваш наказ, сидел дома и не высовывался. Ну, то есть почти. В окошко-то выглядывал. Не выдержал, когда уже пальба началась.

Сыскарь лаконично, но не упуская важных подробностей, рассказал о том, как протекала засада. Вплоть до того момента, когда он выскочил из коровника и обнаружил раненого друга. Только о голосе, прозвучавшем в его голове за мгновение до выстрела, не стал говорить. Незачем. Он не сумасшедший, и не стоит, чтобы так считали другие. Особенно те, кто платит тебе за работу деньги.

– Ты абсолютно уверен, что это был волк? – спросил хозяин фермы.

– А кто же ещё? Морда точно волчья. Только…

– Что?

– Уж очень большой. Чудовищно большой, я бы сказал. Из меня, понятно, специалист по волкам тот ещё, но… Метр в холке, думаю. Это как, нормально? Да и вес. Он же меня на пол сшиб, когда прыгнул! Восемьдесят кило, никак не меньше.

– Метр в холке, говоришь? Ну-ну.

– Мне так показалось. Понимаю, что ты думаешь. У страха глаза велики и всё прочее в том же духе. Но я, знаешь ли, не первый раз замужем. И пострашней звери встречались. В человечьем обличье, правда.

– Да брось, ничего я такого не думаю, – сказал фермер. – Хотя метр в холке и восемьдесят кило – это и впрямь многовато. Волки очень редко дотягивают и до девяноста сантиметров и семидесяти килограммов веса. Но отдельные экземпляры попадаются, надо признать. Мне дед рассказывал, что как-то раз подстрелил волка примерно таких же кондиций. Волк-великан. Жаль, ты своего не убил.

– Сам в непонятках, как такое могло случиться. – Сыскарь тоскливо вздохнул и выбросил окурок в стоящую рядом урну. – Давай-ка, пока суть да дело, вернёмся в Кержачи за моей, то есть нашей с Ваней, машиной. И заодно надо сторожа расспросить о том, что он видел. Потом коровник осмотреть и местность вокруг тоже.

– И очередного убитого телёнка, – сказал хозяин фермы. – Телёнка же он зарезал?