Но случилось все это очень давно, в другой реальности. Здесь же вибрирующий звук или пропал, или временно ушел за порог чувствительности человеческого уха. Они его еще услышат. Он знал это точно. Знал и о том, что однажды уже прошел дорогой, ведущей в ад.

Роланд оглядел своих спутников, выдавил из себя улыбку. Они заметили, что уголок рта уже не дрожит, – добрый знак.

– Со мной все в порядке. Но послушайте меня внимательно: мы очень близко от того места, где заканчивается Срединный мир, очень близко от того места, где начинается Крайний мир. Первый этап нашего великого похода окончен. Мы прошли его с честью. Мы запомнили лица наших отцов. Все испытания мы встречали плечом к плечу и не подводили друг друга. Но сейчас мы подошли к червоточине, а потому требуется предельная осторожность.

– Червоточине? – Джейк нервно огляделся.

– Так называется место, где ткань реальности истончается до предела. Их стало больше с тех пор, как Темная Башня начала терять силу. Помнишь, что мы видели под нами, когда выезжали из Лада?

Они мрачно кивнули, вспомнив спекшуюся в черное стекло землю, древние трубы, мерцающие сиреневым ведьминым огнем, бесформенных птиц-мутантов с крыльями, напоминающими большие кожаные паруса. Роланду внезапно стало невмоготу. Ну что они сгрудились вокруг него и смотрят, как на забулдыгу, которого сшибли с ног в пьяной драке в баре.

Он протянул руки своим друзьям, новым друзьям. Эдди взялся за них и помог ему подняться. Невероятным усилием воли стрелок заставил себя не покачнуться, твердо встал на ноги.

– Кто такая Сюзан? – спросила Сюзанна. По наморщенному лбу чувствовалось, что она взволнована, и скорее всего не только совпадением имен.

Роланд посмотрел на нее, потом на Эдди, Джейка, присевшего, чтобы почесать Ыша за ухом.

– Я вам расскажу, но сейчас не время, да и место неподходящее.

– Ты постоянно это повторяешь, – заметила Сюзанна. – Опять хочешь отстраниться от нас, так?

Роланд покачал головой.

– Вы услышите мой рассказ… во всяком случае, эту часть… но не на крыше этого металлического гроба.

– Да, – кивнул Джейк. – Мы словно сидим на спине мертвого динозавра. Я все время боюсь, что Блейн оживет и… ну, не знаю, открутит нам головы.

– Звук пропал, – вставил Эдди. – Словно дребезжала гитарная струна.

– Мне это напомнило одного старика, которого я видел в Центральном парке, – добавил Джейк.

– Мужчину с пилой? – спросила Сюзанна. Джейк воззрился на нее, его глаза округлились от изумления. Сюзанна кивнула. – Только он не был стариком, когда я его видела. Здесь не только у географии съехала крыша. Время тут тоже какое-то странное.

Эдди обнял ее за плечи, прижал к себе.

– И слава Богу.

Сюзанна повернулась к Роланду. В ее глазах читался явный вызов.

– Я напомню тебе о твоем обещании, Роланд. Я хочу знать о той девушке, что носила мое имя.

– Ты узнаешь, – повторил Роланд. – А теперь давайте спускаться со спины этого чудища.

Сказать оказалось легче, чем сделать. В отличие от Колыбели Лада конечная станция, к которой подкатил Блейн, располагалась на поверхности земли. Вдоль платформы тянулся искореженный розовый рельс. Крышу от бетона отделяли добрых двадцать пять футов. Если и была аварийная лестница вроде той, по которой они выбрались из салона, ее заклинило при столкновении с упорами.

Роланд скинул заплечный мешок, порылся в нем, достал кожаную упряжь, которой они пользовались, чтобы нести Сюзанну, если она не могла проехать на инвалидном кресле. О кресле, однако, они больше могли не беспокоиться, отметил стрелок. Оно осталось в Ладе, его пришлось бросить во время их отчаянной попытки загрузиться в монопоезд.