– Новый купить? Хорошая мысль, – кивнул он, – деньги еще снять нужно на первое время.

Рыбка дернула хвостом.

– Не это говоришь? – усмехнулся Трофим, – Думаешь, зачем я согласился на последний заказ? Знал же, дурак, чем все может кончиться! Думал, хватит опыта, переборю себя, сдюжу… Нет, Кузьма Дормидонтыч, все. Побаловались – пора и меру знать. В лес, к корням…

Он мотнул головой и прибавил скорость на пустой дороге. Остановился только на заправке, когда солнце окончательно вышло из-за горизонта. Нужно было перекусить и умыться. Трофим заглушил мотор, на мгновение прислонился лбом к рулю, пытаясь выкинуть из памяти прошедшие сутки, и повернулся к Кузьме.

– Тебе взять чего? Гамбургер? Газировку? – Спросил он, старательно подражая воронежскому говору, смягчая букву «г» и растягивая слова, а потом хохотнул и легонько ткнул пальцем в пакет.

– Не злись, вот такое у меня дурацкое чувство юмора. Сейчас приду, никуда не уходи.

Трофим вылез из машины и потянулся. Рядом заправлялась огромная фура, а больше на заправке никого не было. Он оглядел колонку, взял пистолет и вставил в бензобак. А потом неторопливо вошел в здание.

– Вторая до полного, – протянул банковскую карту сонной полной женщине за прилавком, – Двойной эспрессо и хот-дог.

Она молча посмотрела на карту, потом на него и недовольно ответила:

– По карте до полного не льем. Мне надо предоплату списать, откуда я знаю, сколько вам? Или наличку оставляйте, или берите литрами.

– А вы заправьте, а потом все сразу спишите, – предложил устало Трофим, – Карта вон она, у вас, никуда не девается.

– Вдруг там денег нет? – прищурилась продавщица, – Откуда я знаю, я вам налью, а вы не заплатите.

Трофим прикрыл глаза. Отвык он от того, что ему сразу не подчиняются? Или вчерашнее задание дает о себе знать такими всплесками ярости? Что-то последнее время их слишком много, этих всплесков. Чувствуя, как начинает подниматься изнутри волна гнева, он дернулся.

– Как вас зовут?

– А? – удивилась женщина.

– Меня вот Трофим, – он повел плечами под кожаной курткой, чувствуя жар, побежавший по позвоночнику, и усилием воли его подавил, – Устал, как черт! Вторые сутки на ногах.

Продавщица вдруг улыбнулась:

– Я Маша, вы простите, но там камера, – она ткнула пальцем под потолок. – Я не могу правила нарушать, уволят. А дома два нахлебника кушать просят. Не выспалась еще тоже, вторую смену подряд стою, вот и…

– Я … ладно, – Трофим сглотнул, борясь с желанием взять женщину за шею двумя пальцами и переломить ей позвонки. Он засунул руку в карман и вытащил гору мелочи, в которой мятым шариком лежали пять тысяч.

– Этого хватит? – аккуратно расправил он купюру на прилавке, сдерживая дрожь в руках.

– Отлично! Так-то у нас еще банкомат недавно поставили, можно было снять, если б не нашлась наличка, все время про него забываю, – она указала вглубь зала, и Трофим почувствовал, как унявшаяся было ярость снова возвращается.

– Кофе с собой? – повернулась к нему спиной Маша, заправляя кофе-машину.

– Да, – хрипло ответил он, внимательно следя за каждым ее движением, готовый сорваться в любой момент, а потом неожиданно спросил:

– Маш, а как вы держитесь?

Женщина недоуменно оглянулась, бросив на него настороженный взгляд.

– Ну, вы ж с людьми работаете? Всякие ведь бывают: нахамят, обругают.

– И не говорите, – покивала она, – Тут чего только не насмотришься за день. Надысь, помнится, мужик один меня за слишком горячий кофе обматерил, будто я лично за температурой воды слежу.

– Ну и как? – прислонился он к прилавку, перебирая жвачки на кассе.

– Как обматерил? – не поняла Маша, и тут же засмеялась, – А! Как держусь? Да нормально. Медитации вон, даже приложение на телефон скачала.