К ним подъехали два всадника на верблюдах, один из них был Харун:

– Мы с трудом нашли твой караван, ты далеко ушел от правильной дороги. Я переживал за тебя, – обратился он к купцу, – я еще слабо себя чувствую, но взял с собой сына, он будет мне помогать. Много лет я работаю с тобой и сегодня помогу пройти эту дорогу безопасно.

– А я подумал, что тебя подкупили разбойники, и поэтому ты не поехал, – сказал купец.

– Я зарабатываю честным трудом, и мои дети об этом знают. Бесчестье сокращает жизнь! – обиделся проводник.

– А что такое: «Гадрару»?

– Это проклятие. Очень сильное. Оно лишает человека всего, что у него есть. А если ничего нет, то лишает жизни. Если ты знаешь, что у тебя есть такая вещь, то выбрось ее. Еще и руки вымой, чтобы на тебе ничего не осталось плохого.

– Нет, нет, просто спросил, – слукавил купец.

Добрался караван до города благополучно. Харун вместе со своим сыном хорошо выполнил свое дело. Вернулся купец домой, но только дома-то нет. Ночью была гроза, молния попала в дом, и дом сгорел. Погибла вся его семья. Разладились его дела. Помощники ушли к другим купцам. Стал он слаб здоровьем, за товаром ездить не может, торговлю не ведет. Хотел маску золотую продать, но она почернела, и никто не верит, что это золото. Хотел ее выбросить в реку, но не смог поднять маску и донести до реки, так ослаб.

Сидит он в своем сарае и не знает, что же ему делать, как от этой проклятой маски избавиться. Не надо было тогда на дешевую цену покупаться. Он же понимал, что просто так ничего дешево не дается. Ночью приснился ему сон: «Он ходит по базару, маску продает, всем предлагает, но никто не покупает. Он и просто так ее отдает, но никто не берет. Он уже совсем устал и надежду потерял, стоит, не знает, что делать. Подошел к нему человек и говорит: «За деньги не возьму, а так приму». Купец спросил его имя. «Музей», – ответил он.

Наутро он собрался с последними силами и приехал в этот город. Остановился в гостинице. Платить у него было нечем, но хозяйка гостиницы пожалела его и приняла на постой. Он выглядел совершенно измученным больным стариком, одетым в старую одежду. У него не было сил, и он попросил у хозяйки помощника, который перенесет коробку с маской. Хозяйка гостиницы отправила одного своего работника с ним. Они доехали до музея, отдали там маску, а на обратной дороге купец рассказал ему про все свои беды из-за этой маски. Работник не поверил ему, но всем пересказал его историю, когда вернулся.

Через год в эту гостиницу приехал солидный господин на богатой карете. Он сразу позвал хозяйку и посватался к ней. Она очень удивилась: «Я вас вижу первый раз».

– Нет, вы год назад меня приютили, а платить мне было нечем. И историю вы мою знаете. Я Переслин Марко.

Они сыграли тут же свадьбу и уехали. Больше ничего про них не слышали».

– Даже имя и фамилия известны, – проговорил Сандро, под впечатлением рассказа, обращаясь к ребятам.

Глава VII Софи

Открыла Софи глаза, не может понять, где она. Посмотрела на себя: она в том же бирюзовом летнем платье с коротким рукавом. Зажим от волос где-то упал, и волосы рассыпались по плечам густой волной. Она заплела волосы в косу и вспомнила, что упала в колодец. И еще крик детей. Тут вокруг нее прошел шепот: «Она проснулась, она проснулась…». Софи оглянулась, но никого не увидела. Она сидела на скамейке в каком-то сквере совершенно одна. Она вскочила и хотела побежать по каменистой тропинке, только это было напрасно. Тропинка крутилась под ногами, и она оставалась на месте. Тогда она сошла на газон, чтобы пойти по траве. Но ноги прилипли к траве и не двигались. А шепот слышался все дальше, и дальше от нее: «Она встала…» Она села обратно на скамейку и начала осматривать все вокруг. Было светло, как днем. Все было похоже на сквер, только в каком-то помещении. Арочный потолок серого цвета неприятно нависал и как будто давил сверху. Со всех сторон сквер окружали такие же серые стены, кое-где были проемы окон и арки дверей. Мрачный серый цвет портил настроение. Трава и кусты были блекло-зеленые, как бывают растения, лишенные настоящего солнечного света. Неподалеку стояли еще несколько таких же деревянных ободранных скамеек.