Рассматривая их, я на миг забыла про третьего, и вспомнила только, когда он с легким щелчком закрыл за собой дверь.

И вот тут меня кольнула тревога, или не тревога даже, а пока легкое ее предчувствие.

Если девушка могла быть дочерью торговца, воспитанной в каком-нибудь приличном пансионе, то гость на роль сына галантерейщика, пусть даже состоятельного или очень состоятельного, не годился вообще.

Это был стройный молодой человек, светловолосый и сероглазый. Темно-синий костюм, застегнутый на все пуговицы, сидел на нем как влитой. Серебряные запонки с сапфировыми каплями и крохотную булавку галстука мне не нужно было разглядывать в лупу, чтобы оценить их стоимость. Герр Шаванн, судя по всему, торговал мануфактурой довольно бойко, и дела у него не оставляли желать лучшего.

У сына торговца был взгляд чуть исподлобья, не слишком доброжелательный, хотя и откровенно грубым не назовешь, прямые темные брови и длинные ресницы. Для мужчины даже неприлично длинные. Гость отвесил короткий сдержанный поклон, совершенно не претендовавший на галантность, после приглашения прошел к креслу. Сдвинул его и сел в стороне от остальных, так что напротив меня оказались сам Шаванн и его дочка.

Минут пять мы вели легкую беседу. О том, что сентябрь нынче просто чудесен, о прелестях отдыха в Бестаме, да еще в этот сезон и в такую погоду, о том, какие минеральные воды и в какое время дня лучше принимать. Шаванн коснулся трудностей работы с капризными покупателями и ненадежными поставщиками, вежливо посетовал на то, что такая очаровательная молодая особа, как я, вынуждена зарабатывать на жизнь и бывать в разъездах, общаясь с заказчиками, среди которых наверняка встречаются люди весьма разные.

В свою очередь я ответила, что торговля мне всегда представлялась особым миром, всегда завидовала людям с деловой жилкой и сама бы от нее не отказалась. Что до заказчиков, то они, по счастью, больше такие, как господин Шаванн, а при такой работе и отдых не нужен. Обменялись любезностями, короче говоря.

За время светского разговора гостья проронила что-то вроде «конечно» и «разумеется», и явно не рисковала лишний раз вмешиваться. Блондин не произнес ни слова. А когда я повернулась к нему, чтобы пригласить к беседе и заодно посмотреть, чем он занят, то встретила внимательный взгляд, сдержанный кивок, и опять это выражение то ли настороженности, то ли нерасположения. Затем он перевел глаза в угол, и проследив его взгляд, я поняла, что он уселся таким образом неслучайно – как раз напротив стоял туалетный столик с зеркалом. Надо же, освоился в моем номере быстрее меня…

Все по-прежнему выглядело чинно и пристойно, но было ясно, что встреча предстоит непростая. Совсем непростая. Еще не видя, с чем именно они заявились, я знала, что гости не из обычных, и не потому, что были «людьми из общества» – иные ко мне редко обращаются – нет, это здесь не при чем. У визита была какая-то иная, пока скрываемая цель.

Блондин с рыженькой не были братом и сестрой, и уж в любом случае не приходились детьми герру Шаванну. И дело не в том, что они нисколько не походили друг на друга внешне и не имели общих фамильных черт – мало ли что бывает; в их отношениях не чувствовалось теплоты родственников, да и такое не редкость. Но нет, все трое были деловыми знакомыми, и роли на встрече были распределены. Шаванн, выдавая себя за торговца, должен был вести беседу, барышня – придать визиту благопристойность и усыпить мою бдительность – что плохого можно ожидать от семьи с такой милой и прекрасно воспитанной девушкой? А блондин молча наблюдал, делая какие-то выводы, которыми, судя по всему, делиться не собирался. И главным в этой троице был именно он.